Расколотая - Тери Терри

Я вздрагиваю, в глубине души все еще отвергая такой исход, хотя разумом и понимаю, что он наиболее вероятен.

На моей прикроватной тумбочке стоит ладья. В доме, когда я вернулась вечером, еще никого не было. Не в силах успокоиться, я рыскала по всему первому этажу, пока не нашла на книжной полке пыльную коробку с шахматами. Они не такие красивые, как у Пенни, фигурки пластмассовые, не деревянные. Но я беру одну ладью и держу ее в руке. Почему-то это успокаивает. Прячу ее в карман, когда приходят мама и Эми, и во время ужина время от времени похлопываю по ней, чтобы убедиться, что она все еще там.

Сейчас я беру ее с тумбочки и стискиваю в руке.

Я бегу. С каждым шагом песок выскальзывает из-под ног, но я несусь так быстро, как только могу. Ужас придает сил, подгоняет. Но всему есть предел. Силы заканчиваются.

— Быстрее!

Я спотыкаюсь и лечу вперед, хватая ртом воздух. Падаю бесформенной кучей. Он тащит меня, пытается поднять на ноги. Я мотаю головой.

— Не могу. Уходи. Спасайся, — выдыхаю я.

— Нет. Я ни за что тебя не брошу. — Он обхватывает меня руками. Руками, от которых я чувствую тепло и безопасность впервые за долгий срок. Но только на миг.

Ужас приближается. Его отрывает от меня. Там, где было тепло, теперь только холод.

Я пронзительно кричу.

Я широко открываю глаза. Темно, тихо. Ни звука, не считая лихорадочного биения сердца. Никакого движения или шагов, которые сказали бы, что я кричала вслух во сне, как иногда бывает. Никто не идет успокоить меня.

Потом ощущаю боль в левой руке. Пальцы мои стиснуты так крепко, что я не могу их разжать. Когда сердце немного успокаивается, я разжимаю пальцы один за другим. На ладони у меня ладья. Я стискивала ее с такой силой, что зубцы башни порезали руку. На коже отпечаталось идеальное кольцо из шести выемок с выступившими каплями крови.

Этот кошмар снился мне уже много раз, но в этот раз сон изменился. Вначале, когда я в ужасе бегу, детали всегда ясные и прозрачные, как стекло: я ощущаю песок, скользящий под пальцами, каждый вдох, который делаю. Страх, который побуждает меня бежать и бежать до полного изнеможения. Но после падения сон меняется. Раньше он всегда делался туманным, расплывчатым. Я по-прежнему смертельно боюсь, но детали становятся отдаленными, нереальными. Размытыми по краям. И кто-то кричит никогда не забывать и возвести стену, кирпичную стену. Бетонный образ той, за которой спрятали Рейн внутри меня. Было ли это тогда, когда лордеры поймали меня и стерли память? Что еще могло быть таким пугающим?

Но сегодня сон изменился. Ясность оставалась до самого конца. Тот, кто был со мной, тоже был другим. Он не кричал, он поддерживал меня, обнимал, и я льнула к нему, пока его не оторвали. Глаза мои были плотно зажмурены, но я ощущала крупинки песка и холодный соленый бриз с моря. Слышала стук своего сердца и грохот волн. Все казалось таким реальным.

Кто тот человек, который бежал со мной, который сказал, что никогда меня не бросит? Никогда обратилось в мгновения, его оторвали от

меня, не успел он это произнести. И что стало с ним, со мной? Что было дальше?

Страх, просочившийся из сна, обращается в расстройство, потом в гнев. Ударяю кулаком по матрасу. Почему я не могу вспомнить, что произошло в действительности даже теперь, когда другие воспоминания вернулись? Почему?

Так много еще неизвестного, непонятного. В душе я ощущаю незаполненную пустоту.

Почувствовав внезапную слабость, откидываюсь на подушки, и по лицу текут слезы, которые я даже не пытаюсь стереть.

Бззззз!

Какая-то приглушенная вибрация на запястье выхватывает меня из сна. Спросонья я ничего не могу понять. «Лево»? Но он ведь больше не работает. Прищурившись, я пытаюсь разглядеть цифры в темноте: 5.6. Но даже если бы эмометр работал, мой уровень не настолько низкий, чтобы заставить его вибрировать.

Бззззз!

Должно быть, это коммуникатор под ним. Звонок от Нико? По телу пробегает нервный трепет. Я нащупываю кнопку, нажимаю на нее.

— Алло? — шепчу я.

— Долго же ты не отвечала. — В голосе Нико сквозит напряжение.

— Прости. Не сразу сообразила, что это ты. — И как умно было сделать звук таким же, как и у моего «Лево». Никто бы не обратил внимания, пока не увидел, что цифры отнюдь не низкие.

— Ты можешь говорить?

— Да. — В доме тихо, темно. Все, кроме нас с Себастианом, спят. Он крадется по кровати и глазеет на мою руку, держась на безопасном расстоянии на случай возможной опасности.

— У нас проблемы.

— Что случилось?

— Тори пропала.

— Что?

— У меня была встреча. А когда я только что вернулся, то обнаружил, что она исчезла. До твоего вчерашнего прихода она вроде бы была вполне спокойной. О чем вы говорили? Куда, по- твоему, она могла пойти?

Нико держит себя в руках, но в голосе отчетливо слышится резкость. Что бы она ни сделала, виновата я. Что бы ни сказала, где бы или с кем ни была, все равно виновата буду я. Только я виновата, что она вообще там.

— Не знаю. Мы говорили о Бене и его ретривере. Вот, собственно, и все.

Нико чертыхается.

— Если что вспомнишь, звони.

Раздается резкий щелчок, потом тишина.

Я откидываюсь назад и устремляю взгляд в потолок. Где она может быть? Прокручиваю в голове наш короткий вчерашний разговор. Тори по большей части была замкнутой, сдержанной. Единственный раз ее скорлупа треснула, когда она рассказывала о матери и о том, как лордеры забрали ее из дома.

Я резко сажусь в кровати. Я рассказала ей, что Бен виделся с ее матерью, что ее мать сказала, будто ее, Тори, вернули. Тори это взбесило. Вот оно, не так ли?

Она отправилась посмотреть в лицо своей матери. Звони Нико!

Мне следовало бы позвонить ему, но я вскакиваю, вытаскиваю одежду из шкафа и одеваюсь во все темное. Я заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать.

Осторожно и бесшумно крадусь вниз по лестнице, выхожу из дома. Нет времени на что-то другое, поэтому я вывожу из сарая мамин велосипед. Дверь скрипит, когда я прикрываю ее, и сердце екает от испуга. Но свет нигде не зажигается, занавески не шевелятся.

Осторожничать некогда, и я на полной скорости мчусь на велосипеде по дороге, надеясь, что никто меня не видит. Как-то раз, когда мы бегали, Бен показывал мне улицу, на которой живет Тори: это недалеко от того места, где мы собираемся Группой. Какой дом, я не знаю, но припоминаю, как Бен говорил, что он большой и стоит в конце улицы.

Будем надеяться, этого окажется достаточно, чтобы отыскать его.

Если у Нико есть ее адрес, это первое место, куда он поедет.