Соло для шпаги - Дмитрий Евдокимов

И поначалу даже все шло хорошо. Я беспрепятственно повторно проскочил Энсенадо и спокойно двигался по направлению к Уэске, не встречая никаких намеков на присутствие наемников из Ожерского легиона, но все изменилось в одно мгновение. Я так и не понял, где и когда меня обнаружил наблюдатель моих «хороших друзей», но, очень вовремя обернувшись на вершине холма, обнаружил позади себя на дороге мчащийся во весь опор отряд в до боли знакомых плащах.

Пришлось ускориться. Местность вокруг была такая, что особо с запутыванием следов не разгуляешься. Нет, можно было спрятаться, уйти через поля в какую-нибудь деревню, но все это были бы лишь временные меры, позволяющие отсрочить неизбежное максимум на несколько дней. Наемники де Бернье не дети малые, поиск вести умеют, и если это им нужно, перевернут всю округу, прочешут мелкой гребенкой все близлежащие селения, обшарят все дороги, постоялые дворы и гостиницы, но своего добьются. Тем более что здесь, в глухой провинции, любой чужак на виду. Так что нужно кровь из носу не дать себя догнать до Уэски. Уэска – город большой, почти с Кантадер и по площади, и по количеству населения, вот там-то и можно будет попробовать сбросить погоню со следа.

В поисках свежей сменной лошади сунулся было на почтовую станцию, но получил от ворот поворот. Без бумаги с гербовой печатью принципиальный смотритель лошадь дать отказался, несмотря на богатые посулы. Оставалось надеяться, что и в отношении моих преследователей он будет так же принципиален.

А вот на двух подряд постоялых дворах мне повезло: удавалось очень быстро купить свежего скакуна, отдав в качестве части оплаты предыдущего. Учитывая, что лошадей на продажу было мало, а я имел возможность выбирать лучшую из имевшихся, расстояние, отделяющее меня от ла Вивьера, или кто там на этот раз возглавляет легионеров, должно было расти. А тот факт, что на пути меня не поджидали засады, свидетельствовал, что мои противники не успевали передать сведения о моем обнаружении.

После обеда дорога нырнула в лес, и нас с Гнедым окутала освежающая прохлада, столь контрастирующая с полуденным зноем полей. Мой нынешний жеребец был особенно хорош: легко управлялся, темп держал уверенно, и чувствовалось, что при необходимости он сможет еще добавить. Если все сложится удачно, можно оставить его при себе.

Я пришпорил коня, в ушах засвистел ветер, перед глазами замелькали деревья и придорожные кустарники. Временами дорога сильно сужалась, заставляя меня уворачиваться от веток совсем близко подобравшихся деревьев, а однажды и вовсе пришлось пригнуться к лошадиной шее, чтобы не быть выброшенным из седла толстой дубовой веткой, протянувшейся над самой дорогой. Радовало лишь то, что преследователям тоже придется несладко.

Шум голосов и звон стали я услышал в самый последний момент, когда выметнулся из-за внезапно расступившихся деревьев на лесную поляну, едва не сбив при этом с ног молодого дворянина, планомерно теснившего в ходе боя пятидесятилетнего толстячка, показавшегося мне смутно знакомым.

Это что же у нас тут, дуэль, что ли? Почему же в лесу? И почему несколько молодых людей, несомненно являющихся товарищами дворянина, удерживают запряженных в карету лошадей и приставили ножи к горлам слуг? В конце концов, почему еще двое держат за руки пытающуюся вырваться молодую особу женского пола?

Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове и, скорее всего, так и остались бы без ответа, поскольку влезать в чужие проблемы я не имел никакого желания – у меня и своих предостаточно. Однако молодой дворянин, разъяренный моим нечаянным вмешательством, успел на отскоке ударить моего коня шпагой по крупу, разразившись при этом потоком грязной брани в мой адрес.

Гнедой возмущенно ржанул и шарахнулся в сторону, едва не выбросив меня из седла, а в следующий момент один из друзей дворянина выстрелил в меня из пистолета. Не успел я порадоваться его промаху – не каждый умеет брать правильное упреждение при стрельбе по движущейся мишени, – как заметил еще одного целящегося в меня господина. Это уж было слишком!

Безропотно сносить планомерные попытки убить меня я не собирался! Дернув повод вправо, я заставил жеребца ударить очередного стрелка грудью, после чего выхватил шпагу и атаковал удерживающих девушку молодчиков. Те поспешили трусливо броситься в стороны, зато на меня кинулась удерживавшая слуг троица. Одному я сразу нанес ранение в плечо, второму сбил с головы шляпу, вынудив метнуться в сторону. Третий парировал мой первый удар и попытался нанести укол в шею моего коня, но я сумел заблокировать эту атаку, попутно наградив мерзавца увесистым пинком.

Часть моих новых противников бросилась к своим лошадям, и только тут я сообразил, что их на поляне не меньше десятка. Но размышлять о перспективах конного сражения в лесу было совершенно некогда.

Уследить за всеми участниками представления не было никакой возможности, и один из нападавших воспользовался-таки этим. Мушкетный выстрел раздался совсем рядом, конь подо мной как-то удивленно всхрапнул и завалился на бок. Я едва успел высвободить ноги из стремян, чтобы не быть придавленным к земле.

– Ну, канальи! – взревел я, лихорадочно прикидывая количество времени, имеющееся у меня до прибытия к месту событий наемников де Бернье.

Ко мне бросились сразу трое молодых людей с обнаженными шпагами, но я им быстро продемонстрировал разницу между опытным бойцом и доморощенными фехтовальщиками. Вряд ли они были сильно моложе меня – год-два, не более, но их обескуражил уже тот факт, что я без всякой опаски ринулся им навстречу. Словно это за мной было численное преимущество.

Первый сразу же получил резаную рану правого плеча и поспешил отступить, второй не удержал в руке шпагу и отправился в стремительный забег за ней. Третий быстро пятился, озираясь по сторонам в поисках помощи от остальной компании. К счастью, случившийся по моей вине переполох позволил высвободиться двоим слугам, которые сейчас своим сопротивлением отвлекали на себя внимание части благородных разбойников.

Стремясь скорее покончить с вертким противником, я обнаружил в поле своего зрения спешащего перезарядить мушкет стрелка. Тут мои приоритеты изменились, и, шуганув незадачливого фехтовальщика размашистым движением шпаги, я ринулся к виновнику своих бед, в одночасье превратившему меня из кавалериста в пехотинца.

Поняв, что не успевает произвести второй выстрел, негодяй замахнулся мушкетом. Но я двигался не в пример быстрее, потому успел перехватить оружие левой рукой и трижды нанес удар эфесом по его смазливой физиономии с напомаженными усами. Владелец мушкета упал на землю, но добить его мне не дал тот самый дворянин, чью странную дуэль с толстячком я невольно прервал своим появлением.

– Проклятый наемник! – неизвестно почему бросил он мне со злостью, пытаясь с наскока поразить в левый бок.

Пришлось переключить внимание на нового противника, для чего я на всякий случай сместился вправо. Теперь ни один из нападавших в данный момент не оставался у меня за спиной. Там оставался лишь давешний толстячок, который возникшей передышке был только рад.

Без особого труда отбив две простенькие атаки, я перешел в наступление и даже успел нанести оппоненту легкий укол в правое предплечье, когда на помощь к молодому человеку, как я понял, являющемуся заводилой в этой странной компании дворян-налетчиков, подоспел товарищ, стрелявший в меня из пистолета.