Талант ни при чем! - Джефф Колвин

Теперь вспомним шахматистов, одновременно играющих десять партий вслепую. Они не могут держать все расклады в кратковременной памяти, ведь, будь так, при каждом переходе к следующей доске они забывали бы расклад на предыдущей. Долговременную память они также не используют, поскольку она не позволяет воспроизводить необходимую информацию с надлежащей оперативностью. Но как же эти игроки справляются? Ответ поможет объяснить невероятный успех не только лучших шахматистов, но и преуспевающих людей вообще — в различных областях.

Все эти люди развили в себе то, что можно назвать навыком памяти, — особую способность пользоваться объемистой долговременной памятью в оперативном и надежном режиме. Они не используют ни кратковременную, ни долговременную, в традиционном понимании, память. Исследователи, впервые предложившие такое объяснение, Андерс Эрикссон и Уолтер Кинч, называли этот тип памяти долговременной рабочей памятью. Другие исследователи называли ее рабочей памятью эксперта. Чтобы понять ее суть, вспомните историю СФ, который мог запоминать невероятно длинные цепочки случайных цифр. Он делал это, используя метод ассоциаций: например, цифры 3 5 9 4 6 он запоминал в виде 3:59,46 — время, необходимое для того, чтобы пробежать милю. Он создал то, что называется структурой считывания данных, — соотнося данные с понятиями, уже ему знакомыми.

СФ практиковался в запоминании цифр. Другой цели у него не было, поэтому он создал схему считывания данных для понятий, просто известных ему и не связанных с заданием. В реальном мире великая сила долговременной рабочей памяти — отличающая лучших от остальных — в том, что она построена на структуре считывания данных, связанной с самой сутью деятельности. В самом деле, понимание успешными людьми своей предметной области становится стержнем, на который они могут «нанизывать» огромные пласты получаемой информации.

Для примера рассмотрим простое исследование, в котором участвовали две группы: преданные фанаты баскетбола и те, кто иногда смотрит матчи. Обеим группам дали подробное письменное описание полупериода игры. Впоследствии фанаты гораздо лучше вспоминали события, важные для исхода игры, — приемы игроков, забитые мячи и так далее. Простые наблюдатели чаще запоминали яркие, но незначимые детали, например настроения толпы и погоду. Обширные знания фанатов об игре стали для них каркасом, на который наращивалась получаемая информация.

Это наблюдение отражает общую тенденцию: лучшие исполнители имеют более качественный уровень знаний в своей предметной области, чем рядовые работники, что позволяет им технично овладевать новой информацией. Блестящие программисты гораздо лучше новичков запоминают общую структуру программ, так как лучше понимают, что и как им нужно сделать. Начинающие инженеры-электронщики смотрят на схему проводки и видят ее компоненты, тогда как эксперты видят крупные функциональные группы и лучше их запоминают. Все эти и многие другие примеры подтверждаются научными исследованиями.

Что касается шахматистов, теперь мы видим, что их удивительная память опирается не только на способность воспринимать фигуры группами. Лучшие игроки также понимают стратегическую важность каждой группы, ее роль в атаке, защите, отвлечении противника и т. д. По аналогии с буквами и словами, мало в наборе букв видеть слова — важно также знать значения этих слов.

Ясно, что блестящая память выдающихся людей не становится таковой вдруг сама по себе. Поскольку она сопряжена с глубинным знанием предмета, для развития ее необходимы многие годы усиленных занятий. Этот процесс предполагает также постоянное освоение новых понятий, а это нелегко. Теперь понятно, почему феноменальная память экспертов не выходит за рамки их сферы: это центральный элемент их опыта, и это неотъемлемо. Это вовсе не природная способность — это навык, приобретаемый годами осознанной практики.

Мы увидели, как обширная, четко структурированная осознанная практика развивает конкретные способности успешных людей, позволяя им лучше воспринимать, больше знать и больше помнить; мы также убедились в том, насколько эти способности важны для успешной работы. Но этим не исчерпывается все преимущество практики. Ее важнейший, наиболее впечатляющий эффект состоит в том, что она способна менять физическую природу мозга и тела человека.

Этот эффект — не видимый и осязаемый процесс нарастания мускулов в результате силовых тренировок, он скорее касается свойств, которые большинство людей считают неизменными. Выносливые спортсмены, например, имеют сердце размером больше среднего — это свойство большинство из нас сочло бы благословенным даром природы. Однако исследования показали, что сердце у них увеличивается в результате долгих лет интенсивных тренировок; когда они прекращают тренироваться, сердце возвращается к нормальным размерам. Спортсмены могут воздействовать не только на объем мышечной массы, но и на ее структуру (соотношение быстро и медленно сокращающихся волокон) за годы практики. Танцовщики могут выворачивать ступню сильнее, чем обычные люди, а подающие в бейсболе — дальше отводить руку назад. Все это требует осознанной практики, причем в том возрасте, когда суставы еще не кальцинированы.

Измениться может даже мозг. Когда ребенок начинает играть на музыкальном инструменте, его мозг развивается иначе — меняется кора больших полушарий. Области мозга, отвечающие за распознавание тонов и управление пальцами, начинают занимать больше места. Чем моложе ученик, тем значительнее эффект. Способность мозга к изменениям особенно велика в юности, но не утрачивается и в последующие годы. Исследование, проведенное среди лондонских таксистов, усердно стажировавшихся в течение двух лет, показало, что их мозг вырос в областях, управляющих пространственной ориентацией. Такие изменения сопровождаются образованием вещества под названием «миелин» между нервными волокнами и нейронами — чем больше миелина, тем лучше они работают. Например, в мозге профессионального пианиста в соответствующих областях миелинизация повышена.

Важно, что миелинизация — процесс медленный. Синтез миелина на нервном волокне, контролирующем, например, нажатие клавиши пианино особым образом, требует посылать соответствующий сигнал по соответствующему волокну вновь и вновь. Процесс образования миелина путем передачи сигналов по нервным волокнам, что происходит в чисто интеллектуальных областях, например в бизнесе, так же часто, как в спорте и искусстве, для становления гения должен происходить миллионы раз. Иными словами, процесс накопления миелина символизирует принцип действия осознанной практики и в своем роде объясняет, почему для достижения успеха нужны годы усердного труда. Исследования миелина все еще находятся на начальных стадиях, но возможно, что на фундаментальном молекулярном уровне миелин служит связующим звеном между интенсивной практикой и успешной работой.

Мы привыкли думать, что выдающиеся личности в чем-то глубинном не такие, как мы. Изучаем ли мы инвестиционную деятельность Баффета, слушаем ли концерт Паваротти или смотрим, как Роджер Федерер бьет по теннисному мячу, мы никак не можем связать свои достижения в их сфере с тем, что делают они; мы не способны найти реальный путь, который может привести нас к ним. Поэтому таких людей мы всегда описываем одинаково: они с другой планеты! они сверхчеловеки! они недосягаемы!