Небо и корни мира - Юлия Тулянская

– Ну и мне подай того же.

Неэр молча взялся за еду. Яромир вздохнул и положил на стол тяжелый кулак.

– Тут вот что… – начал он неловко, не решив, похоже, как продолжать. – Вот что… Чего ты меня вызвал? Ради славы? Слава – дело хорошее. Только перед кем тебе тут славиться? Меня за победы любили, потому что я здешний. А тебя не будут любить.

– Мне не нужна ничья любовь, – ответил Неэр, у которого даже ложка замерла в руке из-за такого начала.

Яромир хмыкнул:

– Тогда тебе вообще ничего не нужно. Или княжеская награда очень по душе?

Неэр чуть усмехнулся. Его отец был богаче даргородского князя.

– Я вызывался не ради награды.

Яромир пожал плечами, задумался.

– Зачем тогда? – повторил он. – Ты видел: Даргород отдает победу мне. Я три года был на каторге, строил Витрицу, – понизив голос, добавил он. – Думал, меня все забыли. Я вызвался против зачинщика и ждал, что сейчас, как водится, вызовутся и другие. Ты видел, вард, как они стояли? Никто не вышел в круг. Среди наших мало трусов. Они не вышли ради меня, чтобы мне не пришлось сперва биться с ними. Меня не было три года, а они не забыли, что я сам любил Даргород и в дни смуты выбрал себе ту же судьбу, что у последнего бедняка…

– Какую же? Предать своего князя? – спросил Неэр. – Ты бунтовал?

Но Яромир продолжал, не отвечая:

– Есть правило: если ты одолел зачинщика – сам становишься зачинщиком и бросаешь вызов. Победу сперва надо отстоять. Но Даргород избавил меня от этого. На мой вызов никто не ответил. Люди хотели, чтобы я получил свободу, вард.

– Тебе за победу князь обещал помилование?

Яромир кивнул.

– Люди про это слыхали. Да об этом и объявлено было! У нас есть обычай: если князь дает слово, то дает его на людях.

– За что тебе такая милость?

Яромир помолчал и ухмыльнулся:

– А вот… Когда меня сослали на каторгу, слава от Дар-города отошла. Первый год взял верх один хельд, а затем два года держался этот, гронец. Восстановлю славу наших мечеборцев – пойду на свободу.

– Ты хочешь, чтобы я уехал до боя и ради Даргорода подарил тебе победу? – Неэр поднял брови.

Юноша даже не знал, как объяснить себе внезапный приход Яромира и его просьбу: отсутствием у даргородца гордости и чести или, может быть, только простодушием, с которым он ухмыляется и берет доброжелательный тон? Неэру вдруг представился уличный пес, который точно так же скалит зубы и машет хвостом, глядя на прохожих.

– Не стоит тебе уезжать, – сказал Яромир. – Наоборот, приходи на ристалище, а на бой со мной не выходи. Пусть князь отдаст мне победу, а тогда я сам к тебе подойду. Пойдем в кабак, угощу тебя тогда по-дружески, чем захочешь!

Неэр засмеялся. Никто еще не покупал его за обед и кувшин вина! Юноша оценил справедливость Яромира: если бы вард вдруг уехал до начала поединка, люди решили бы, что он струсил. Но когда победитель игрищ Яромир тут же подойдет к стоящему в толпе неприятелю, подаст ему руку и отправится выпивать с ним в кабаке, каждому в Даргороде станет ясно: вард просто уступил.

Яромир тоже начал посмеиваться. Он думал, дело улажено.

– Все, что ты говоришь, нелепо, – вдруг спокойно произнес Неэр. – Твоя речь полна заблуждений.

Лицо Яромира приняло растерянное выражение. Он держал в руках ложку и кусок хлеба, но так до сих пор и не принялся за свою похлебку. Неэр, впрочем, тоже не ел, слушая его. Обед простыл, но оба этого не заметили.

– Первое твое заблуждение – это «любовь Даргорода», – сказал Неэр, в раздумье опустив взгляд. – Долг подданных – любовь к господину за его заботу о них и за тяжкое бремя власти, которое возложено на него свыше. Давай рассудим, что такое любовь Даргорода к Яромиру? К княжескому дружиннику, опоре власти? Да. Но ты не был таким, – Неэр слегка пожал плечами. – Тогда что означает любовь Даргорода, о которой ты говоришь? Что без всякого права на то безвестный человек Яромир соперничает в сердцах даргородцев с богоизбранным князем? Я назвал бы это безумием, но на пороге Конца, видно, все возможно. – Неэр поднял глаза на своего будущего противника.

В душе Неэр был согласен с отцом, лордом Торваром: разъяснения и проповеди мало действуют на людей. «Люди редко бывают добры и справедливы добровольно, – сказал однажды отец. – Принуждение людей к добру – неизбежный долг государя».

Но Неэра волновало желание считать своих врагов окончательно неправыми. Что-то подсказывало ему сперва испытать все средства, даже убеждение, прежде чем схватиться за меч.

Яромир понравился Неэру находчивостью и своеобразной честностью: тем, что этот парень заранее подумал, как в глазах всего Даргорода оправдать поединщика-варда, если он не выйдет на бой.

Ошеломленный Яромир слушал. Юноша продолжал:

– Второе твое заблуждение – что ты неправильно понимаешь искупление вины. Ты провинился. По решению своего господина, ты должен расплатиться за вину каторжными работами и поединком. Предположим, ты был бы на каторге – и получил возможность уклониться от работ. Ты мог бы обмануть надсмотрщиков, но в глазах Вседержителя твое искупление не имело бы веса. Даргородцы, сговорившись между собой, могут спасти тебя от возвращения на каторгу. Но только ты сам и только в честном бою можешь искупить вину перед богоизбранным князем и перед самим богом.

Яромир подался вперед.

– Послушай, вард! Мне же с тобой завтра драться, а не с самим собой. Почему тебе лучше отведать моего клинка, чем моего угощения?

– Для тебя это искупление, а для меня, может быть, испытание, – помолчав, сказал Неэр. – Я думаю, ни тебе, ни мне не стоит от этого уклоняться.

Яромир подпер голову рукой. Он был раздосадован.

– Ну, вард… Дело такое. Даргород отдал мне победу заранее. Так что ты ее от меня не получишь.

– Посмотрим, – сказал Неэр.

– Увидишь… – буркнул Яромир, вставая из-за стола.

Его обед остался нетронутым, но, выходя, он прихватил кусок хлеба. Неэр проводил даргородского бойца взглядом. «От меня зависело принудить его к исполнению долга, и я сделал это, – подумал юноша. – Из Писания понятно, что избранными всегда были те немногие, кто обуздывал в людях желание делать зло, уклоняться от обязанностей и не подчиняться стоящим выше… Завтра и вправду меня ждет испытание».

Неэр с нетерпением ждал, что будущее вот-вот станет понятно ему, как открытая книга. Скоро он сумеет прочитать в ней знаки своего высшего предназначения.

Вот и нынче Неэру казалось: даргородские игрища – один из знаков. Юноша победит прославленного в этих краях бойца Яромира. Северные города облетит слух о неизвестном рыцаре-варде. Потом восстанет богоборец, и пересекутся два пути: путь сына погибели и путь последнего потомка короля Ормина. Между ними пройдет ось мировой судьбы. И может быть, они сойдутся меч к мечу, один – как представитель самого Вседержителя, другой – от лица мятежного Обитаемого мира.