Танец для двоих: роман - Ольга Романовская

— Ну, если хочешь, отдай им девушку. — Рубашка полетела на пол.

— Ммм, не хочу, — проректору не терпелось продолжить.

Женское тело манило, сулило успокоение, и он его получил сначала в кресле, потом на кровати, куда они, наконец, перебрались.

— Лучше? — растрепанная Тьюзди лежала на животе, согнув ноги в коленях.

Кожа ее лучилась, над ней трепетали миниатюрные искорки.

— Спасибо! — поблагодарил Норман и потянулся. — К слову, — со смешком вспомнил он недавний разговор с Малицей ти Онеш, — некоторые считают близость с сущностями стихий ненормальной.

— Чем? — наморщила нос элементаль. — Я же женского пола.

— Ну, — губы проректора растянулись в лукавой улыбке, — ты дух, на тебе не женятся, детишек не заводят.

— А надо? — Тьюзди никак не могла взять в толк.

— Не-а, — изловчившись, он ущипнул ее за притягательный изгиб ниже спины. — Но факт остается фактом, меня упорно жалеют и подсовывают невест. Та же тетка. Представляешь, она хотела женить на дочери!

Элементаль тоненько рассмеялась и оседлала мужчину. С ладоней на кожу Нормана скользнули, не обжигая, языки пламени. Тьюзди рисовала ими затейливые узоры и, словно разговор не велся в спальне, между двумя обнаженными людьми, рассудительно развила предложенную тему:

— С теткой понятно — она не хочет отдавать клан чужим. С остальными — тоже. Ректор женат и желает тебе счастья. Для него оно такое. Малица — восторженная девочка, у подобных одна любовь на уме. У тебя же иные потребности, зачем ухаживать, дарить подарки и надевать кольцо, если всего-то требуется пару часов провести в постели?

— Кто услышит, ужаснется! — рассмеялся Норман.

Мысли упорно возвращались к телу Тьюзди. Она так соблазнительно наклонялась, так умело стирала дурные воспоминания дня, и он поддался желаниям тела, по-животному, с победным рыком, придался приятному занятию. Элементаль не возражала. Тьюзди никогда не говорила, отчего получила удовольствие, возможно, ее банально привлекало пикантное времяпрепровождение. У сущностей иные чувства, иные потребности.

В самый разгар любовной игры в дверь настойчиво постучали.

Норман витиевато послал ночного гостя в Бездну, но тот не желал уходить. Примечательно, стук доносился не снизу, а сбоку, со стороны кухни, куда выходила дверь в коридор общежития.

— Сейчас вернусь! — пообещал проректор разочарованной Тьюзди. — Только из окна выброшу.

Элементаль кивнула и села. Волосы вспыхнули, освещая дорогу любовнику. Тот торопливо нашарил халат и, кое-как завязав, прошлепал на кухню. Рывком распахнув дверь, Норман мрачно предупредил:

— На счет «два» открою глаза и спущу с лестницы.

— Не надо! — пискнул женский голос, чтобы тут же уверенно, с издевкой добавить: — Мне и стола хватило, милорд.

Проректор нахмурился и часто-часто заморгал. Он, вроде, не страдал приступами неконтролируемой ярости и мебелью в сотрудников не запускал. А потом сообразил, кто явился среди ночи и о каком столе шла речь.

Заинтригованная Тьюзди выбралась из спальни и в форме миниатюрного духа парила над правым плечом лорда Шалла.

Тарья быстро оценила ситуацию и отступила на шаг. Положим, она не догадывалась об истинном статусе элементали, зато отлично поняла, отчего оторвала начальника.

— Простите, я до утра подожду, — оборотница предпочла не усугублять положения.

— Да нет уж, госпожа Снеф, — Норман ухватил ее за руку и втащил в кухню, — раз уж явились, выкладывайте!

— Халат сначала запахните, милорд, — поджала губы Тарья, пристально изучая полки. — Не желаю разных слухов. С вас станется!

Тон и нарочитое пренебрежение больно укололи. Обычно женщины проявляли хотя бы любопытство, краснели — тут ничего. Тарья ни разу не опустила взгляд ниже шеи, потом и вовсе отвернулась. Складывалось впечатление, будто она им брезговала.

Плотно запахнув полы, завязав пояс чуть ли не тройным узлом, Норман агрессивно процедил:

— Так лучше?

— Странно, проректор, не умеющий контролировать эмоции.

Наглость Тарьи поражала, он с трудом поборол желание вышвырнуть ее, но разум вовремя напомнил: ради словесной пикировки ночью не приходят, особенно, учитывая их напряженные отношения.

— Хорошо, один-один, — склонил голову Норман и отодвинул стул. — Садитесь. Что произошло?

— Ее кто-то сильно напугал, — авторитетно заявила Тьюзди.

— Сам чувствую! — кисло улыбнулся проректор.

Отчасти поэтому и не выгнал.

От Тарьи не пахло — несло страхом. Когда она подошла ближе и села, лорд Шалл и вовсе уловил гулкое биение сердца. Оборотница часто дышала — бежала. Вернее, убегала. От кого?

— Глупо просить вас о помощи, но вот. — Тарья огляделась и закусила губу. — Словом, Ронши в городе.

— Что? — хрипло выдавил Норман.

— Пожалуйста, — переборов неприязнь, оборотница молитвенно ухватила его за руки, — соврите, будто не нанимали госпожу Снеф! Они проверяют все учебные заведения и не узнают…

— Ректор, — напомнил лорд Шалл и осторожно разжал ее пальцы. — Обратитесь к нему.

— Хорошо, — гордо сверкнула глазами Тарья. — Я надеялась найти понимание у собрата по расе, но ошиблась. Доброй ночи!

Она собиралась уйти, но Норман окликнул, заставил спину вытянуться в струну:

— Вы не сможете прятаться вечно, решайте проблему, госпожа Снеф. И я не собираюсь помогать тем, кому не верю и кто не доверяет мне.

Оборотница тяжело вздохнула и, запрокинув голову, коснулась косяка затылком. Она сжимала и разжимала пальцы, не в силах принять решение.

Проректор нетерпеливо постукивал ногой.

Скорей бы уж незваная гостья ушла!

Тьюзди, снова крошечная фея, подлетела к Тарье и коснулась пальчиком щеки. Оборотница раздраженно отмахнулась, но элементаль не отступала и добилась-таки внимания.

— Обсуди со мной, — Тьюзди знаками попросила любовника уйти. — Норман взвинчен, не услышит, а мы женщины. Знаю, ты не желала замуж…

Тарья вздрогнула и, обернувшись, обвинительно ткнула пальцем в проректора.

— С первой минуты поняла, с кем имею дело, — процедила она. — Всего хорошего! И, на заметку, осторожнее с элементалями, а то угодите в лазарет.

— Что вы хотите? — взвыл проректор.

Эта женщина достала его, о, как теперь он сожалел о приеме на работу оборотницы под иллюзией!

Тарья не ответила. Она уже размашисто шагала по коридору, досадую на собственную глупость. В академии по разным вопросам обращались к проректору, он жил в преподавательском общежитии, хоть дурной, но оборотень — словом, куча глупых «за». Оставалось надеяться, что лорд ти Онеш иначе отреагирует на ночной визит. Его жена производила приятное впечатление.