Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать - Шерри Тёркл

По мнению Кафки,

С точки зрения Томаса Манна,

А для Пикассо

Этим теплым поэтическим голосам вторят новейшие достижения социологии. Рассказывая о значении личного пространства для творческой работы, Сьюзен Кейн цитирует исследование под названием “Военные игры программистов”. Его авторы сравнили работу более чем шестисот программистов из девяноста двух фирм. Внутри самих компаний программисты работали примерно на одном уровне, а вот при сравнении деятельности различных организаций разница результатов оказалась огромной. Программистов из наиболее успешных фирм объединяла одна черта: им было в большей степени доступно частное пространство. Самые успешные программисты “работали преимущественно в компаниях, где сотрудникам максимально обеспечивали личное пространство, предоставляли контроль над окружающей их обстановкой и защиту от вмешательства в их деятельность”[91].

Неудивительно, что личное пространство способствует творческим проявлениям. Если мы не отвлекаемся на людей и окружающие предметы, нам становится легче критически осмыслять собственные мысли – психологи именуют этот процесс метакогнитивностью. У каждого есть такой потенциал. Важно его развивать. Опасность в том, что в жизни, предполагающей постоянное пребывание в сети, мы утрачиваем способность к этому.

Вице-президент фирмы, входящей в список 500 крупнейших компаний мира, рассказывает: недавно ему нужно было подготовить важную презентацию, и он попросил секретаршу “оградить” его от любых помех в течение трех часов.

Опыт этого руководителя – пример тревоги разъединения. Теперь, в эпоху постоянной включенности, люди не знают, что делать, когда остаются одни, – даже если сами попросили о такой возможности. Они не в состоянии сконцентрироваться – признаются, что им скучно, и скука становится для них поводом играть в телефоне, или написать сообщение, или опубликовать пост в Facebook. Но главным образом именно тревога заставляет людей обращаться к телефонам. Они хотят чувствовать себя частью происходящего. Вот в чем основной месседж, который мы пытаемся донести через онлайн-коммуникацию: чтобы о нас не забывали.

Я много говорила о благотворном круге, а сейчас речь о круге порочном. Зная, что в момент скуки у нас есть возможность отправиться “куда-то еще”, мы все менее склонны к исследованию нашей внутренней жизни, а, следовательно, с большей вероятностью обратимся к стимуляции, предлагаемой нашими телефонами. Чтобы вновь обрести уединение, мы должны научиться переживать скучный момент как повод для обращения внутрь себя, как повод хотя бы изредка не убегать “куда-то еще”.

Где начинается эмпатия

Я уже упоминала среднюю школу Холбрук на севере штата Нью-Йорк. Школа маленькая, там учатся примерно сто пятьдесят мальчиков и девочек с шестого по восьмой класс. В течение нескольких лет учителя чувствовали – что-то не в порядке. В этом году они пригласили меня в качестве консультанта. Главным поводом для беспокойства стало отсутствие у школьников эмпатии в отношении друг друга. Сами педагоги объясняют нехватку эмпатии проблемами с уединением, которые испытывают дети. По мнению учителей, если дети не в состоянии найти время для самих себя, откуда они возьмут его для других?

Педагоги уверяют, что пытаются сделать жизнь школьников более размеренной. Они хотят, чтобы каждый ученик мог взять “передышку”. Сегодня школьникам довольно трудно усидеть спокойно и сосредоточиться. Им не хватает терпения. И раньше бывало, что некоторые учащиеся вставали на дыбы, получив слишком большое задание, но в наши дни даже старательные и способные ученики бунтуют, обнаружив в списке литературы больше одной толстой книги.

Хотя наш мозг заточен на разговор, мы можем также настроить его на внимательное чтение, требующее, чтобы мы сфокусировались на продолжительном повествовании со сложными персонажами. Но именно такое чтение не по душе учащимся школы Холбрук. Поколения учителей английской литературы уверяли своих питомцев, что им следует непременно читать именно такую литературу. Ну а чего еще было ожидать от учителей? Едва ли кто-то воспринимал их слова буквально. Однако теперь мы знаем, что художественная литература в значительной степени улучшает навыки эмпатии: это измеряется способностью людей понимать эмоциональное состояние собеседника по выражению его лица[92]. Преподаватели английской литературы были правы в самом прямом смысле слова: сперва человек отождествляет себя с персонажами сложного романа, а потом эта способность к отождествлению распространяется и на окружающих людей.

Джейн Остин не теряет своей актуальности, ведь читателей неизменно привлекает смесь гордости и предубеждения, присущая ее знаменитым герою и героине. Читатели стонут при виде горы трудностей, возникающей на пути героев из-за их характеров и жизненных обстоятельств, и ликуют, когда Элизабет и Дарси обретают друг друга, несмотря ни на что. Художественная литература воспитывает воображение читателя в том, что касается тонкости характеров и эмоций. Здесь возникают совершенно очевидные параллели с беседой. Беседа, подобно художественной литературе, нуждается в воображении и участии. Как и литература, беседа требует покоя и тишины.