Серебро и сталь - Виктория Александрова

на некоторые участки Ясных лесов морок, и выбраться оттуда, несмотря на хорошую проходимость, непросто.

Раньше Кристина считала это пустым суеверием, но когда суеверия в её жизни начали оправдывать себя, поняла, что эти рассказы тоже могут быть правдивыми. А теперь ей и вовсе хотелось верить, что всё, что говорят в народе о мороке в Ясных лесах, — правда.

Серые пустые стены зала навевали тоску, словно сдавливая сознание, а в коридорах гуляли залетевшие в выбитые окна сквозняки. Кристина поёжилась: замок казался покинутым. Но, несмотря ни на что, жизнь в нём ещё расцветёт, просто людям нужно привыкнуть к тому, что опасность миновала. Они ведь выжили, несмотря на тяжелейшие условия, осаду и постоянные штурмы. Кристина вздохнула, не зная, смогла бы она справиться, оказавшись на их месте. Одно дело быть пусть и далеко от дома, но в безопасном замке союзника, и совсем другое — находиться в кольце врагов, готовых в любой момент спалить всё вокруг дотла.

Она присела на краешек длинной деревянной скамьи на самом дальнем краю стола, закуталась в шаль и принялась размышлять о своём положении. Итак, один из замков её земли освобождён, это уже хорошо. Однако разрушенный Вэйд, полностью уничтоженный род Бейкеров и восседающий в замке Кристины Карпер всё ещё оставались огромным грузом на душе девушки. Да и предательство Ореллов тоже не особо радовало.

Предательство… Странное слово. Его любит использовать Штольц, а вот Кристина употребила его впервые. Впрочем, ей ещё предстоит выяснить, кого приравнивать к изменникам, а кого миловать, сейчас же девушку беспокоили другие вещи.

Про Даррендорф было мало что известно — герцогиня Вэйд рассказывала, что люди Карпера прорвались в замок, однако брат покойного мужа Кристины Карперу не присягнул, и пока ему везёт — Джонат его не трогает. Но Кристина прекрасно понимала, что Даррендорфов может постигнуть судьба Бейкеров.

Девушка думала об этом, пока остальные обсуждали, что делать дальше, и пропустила мимо ушей множество важных решений. Впрочем, её всё равно не спрашивали: достаточно было того, что на неё не бросали осуждающие взгляды, увидев в мужской одежде и с мечом, и вроде бы перестали уверять, что на войне ей не место. Да и она сама понимала, что не могла посоветовать что-то дельное, ибо в тактике и стратегии не очень-то разбиралась. Но кое-что всё-таки заставило её вздрогнуть, встрепенуться и словно пробудиться ото сна.

Когда на военном совете было решено послать в Эдит большой отряд с целью освобождения замка, Кристина, прекрасно понимая, что это необходимо, восприняла решение вполне спокойно. Но когда Оскар вызвался лично возглавить миссию, она не на шутку встревожилась. Выяснилось, что Карпер послал в его родной замок не менее тысячи человек и в настоящий момент они хозяйничали там от его имени. Никого не убивали, не казнили и не пытали, но в любой момент все эти «не» могли оказаться перечёркнутыми.

Кристина доверяла Оскару как себе. Он уже успел спасти ей жизнь. У него были задатки великого полководца (и когда-нибудь он им станет, девушка не сомневалась). Да и лорд Генрих не очень-то хотел с ним расставаться: как он утверждал, таких самородков нужно держать при себе. Но леди Коллинз в глубине души чувствовала то, что чувствует Оскар: ему было необходимо лично вернуться в Эдит и выбить оттуда завоевателей. Разве она сама не поступила бы так же? Впрочем, именно так она и поступает сейчас, просто Эори — конечная цель их похода, и он дальше, чем Эдит.

Поэтому она даже не попыталась возразить, не попыталась остановить его. А когда Оскар попросил разрешения лично у Кристины как своей сюзеренки, она не раздумывая его дала. Это было чистой воды лицемерие, но она понимала, что Оскара уже не удержать.

Дело было улажено быстро, но радости девушка не почувствовала. Капитан Эдит вернётся — он сам так сказал, — но лишь для того, чтобы снова подвергнуть себя смертельной опасности: в его намерении участвовать в битве за Эори нельзя было сомневаться.

Было решено оставить в Смите отряд из трёх тысяч человек, ещё три отправить в Эдит, а основная армия должна продолжить своё продвижение к Эори. Даррендорф придётся брать штурмом. Что-то подсказывало Кристине, что действовать придётся скорее хитростью, нежели силой, и девушка усмехнулась: похоже, придётся ей выйти на поле боя раньше, чем она и лорд Штейнберг рассчитывали. Что ж, тем лучше.

Медлить не стали: на следующее утро отряд со стягами Эдитов под командованием Оскара отправился на запад. Проводив их, Кристина вышла на балкон: оттуда ещё было видно, как последние всадники исчезают за горизонтом. Вслед за ней на балконе оказалась и Натали, которая смотрела на удаляющийся отряд странно печальными большими глазами. После битвы она помогала лекарям с ранеными: делала перевязки, лечила ожоги, давала солдатам успокоительные и обезболивающие отвары. Наверняка насмотрелась всякого… Кристине стало жаль девушку, но тут ничего не поделаешь: она ведь знала, на что шла.

Ещё через пару дней армия лорда Генриха Штейнберга продолжила свой путь на север. Альберта с полусотней людей, своих и герцога Смита, присоединилась к ней, несмотря на то, что Кристина и Анжелика возражали в один голос.

— Я чувствую себя превосходно, — говорила Берта, обнимая плачущую сестру. Анжелике было девятнадцать, и она жила с сестрой, так как успела овдоветь, только-только выйдя замуж — её мужа убили карперовские головорезы. — Не волнуйся за меня. Герцог Рудольф о тебе позаботится, а когда война закончится, мы вернёмся домой. И всё будет хорошо, слышишь? — Герцогиня посмотрела в глаза сестры, и Кристина отвела взгляд.

К сожалению, она не могла пообещать Анжелике того же. Герцогиня Вэйд была упрямой, напористой, безрассудной и смелой. Во время битвы она может полезть в самое пекло, и тогда её шансы погибнуть возрастут в несколько раз. Девушка усмехнулась — в чём-то они были похожи.

Мужа у Альберты тоже не было, как и братьев — поэтому она и стала герцогиней.

— Мне пора. — Альберта поцеловала сестру в лоб и направилась к своей лошади.

* * *

— Да уж, постарались они на славу, — хмыкнула Берта, натягивая поводья — при виде трупов её лошадь взволновалась.

Кристина смотрела на длинную виселицу в форме буквы П стеклянным взглядом. Трупам уже несколько дней как минимум: распухшие головы и конечности, зеленоватые пятна, кое-где засохшие, а кое-где и свежие подтёки красно-бурой жидкости… Глаз не было — вместо них пустые впадины. Видимо, падальщики выклевали — и не только глаза: у некоторых вместо остатков кожи виднелась гниющая плоть, у некоторых из