Архимаг. Книга 1. Возвращение домой - Роберт Энтони Сальваторе

Дверь с грохотом распахнулась, и на улицу вывалился другой безродный дроу. Спотыкаясь, он проковылял к коновязи перед таверной, а потом рухнул на булыжную мостовую, трясясь всем телом в мучительных конвульсиях, – скорее всего, под действием какого-то яда.

Изнутри послышался звон оружия, появились еще темные эльфы. Они в панике бежали прочь, спотыкались, отпихивали друг друга.

Малагдорл ухмыльнулся и кивнул на дверь, и его воины дружно бросились вперед, готовые поразить цель во славу Дома Баррисон Дел’Армго.

Марилит, прошептал Малагдорл, когда они приблизились к двери.

Теперь он смог рассмотреть разгромленную комнату, демона, который размахивал шестью руками, вооруженными смертоносными клинками, и извивавшееся на полу змеиное тело.

Малагдорл сунул левую руку в кошель, висевший на поясе. Когда он вытащил руку, с пальцев его капала красная краска. Он провел рукой по левой щеке, оставляя алые полосы, затем перебросил великолепный трезубец в другую руку и точно так же окунул пальцы в другой кошель, с желтой краской.

Ветеранам-дроу, окружавшим его, – все они были старше командира – он теперь показался точной копией Утегенталя. И поэтому они без страха последовали за ним в таверну, навстречу ожидавшему их шестирукому демону.

* * *

Квентл Бэнр скользила по коридорам Дома Бэнр, высоко подняв голову, расправив плечи, совершенно не думая о многочисленных жалобах, которые поступали к ней из других благородных Домов. Жители города могли жаловаться лишь вполголоса, потому что все знали: Верховная Мать Бэнр выполняет требования Паучьей Королевы.

И тем не менее, несмотря на всю свою решимость, Верховная Мать не сумела выдавить улыбку, проходя мимо слуг и младших членов Дома. Все склонялись перед пей, многие даже простирались ниц на полу. Ее дурное настроение было вызвано мыслями не о демонах, а о ребенке, к которому она направлялась.

Она вошла в личные покои Громфа, не боясь ни заклинаний, ни глифов, потому что он разрешил ей приходить сюда в любое время дня и ночи. Да и, в конце концов, она была Верховной Матерью, и, если бы одно из защитных заклинаний Громфа причинило ей вред, архимага ждала бы неминуемая смерть. Так повелела Ллос, и Квентл знала: даже коварный и могущественный Громф Бэнр не выступит открыто против Демонической Королевы, особенно в этом месте, в Домс Бэнр. Ведь о любых преступлениях против божественной воли, совершенных здесь, немедленно становилось известно Ллос.

В комнате Квентл обнаружила верховную жрицу Минолин Фей Бэнр. Женщина стояла в угрожающей позе, с кинжалом в виде паука в руке, и на ее прекрасном лице застыло разгневанное выражение.

Она не шевелилась. Казалось, она даже не дышала. Она просто стояла на месте, замахнувшись кинжалом, и ноги ее едва касались пола, словно она быстро и уверенно двигалась куда-то, а потом ее просто приковало к полу.

Это было заклинание полной неподвижности, догадалась Верховная Мать.

Здесь же была и девочка, Ивоннель. Она сидела на полу неподалеку от матери и играла с таким видом, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего.

Эта картина потрясла Квентл до глубины души, потому что она знала, кем на самом деле является этот ребенок. Это была Ивоннель, ее племянница, но в то же время Ивоннель, ее мать. Иллитид добрался до этого ребенка в утробе Минолин и вложил в мозг нерожденного младенца воспоминания и проницательность Ивоннель Вечной. То же самое в свое время произошло и с Квентл.

Квентл подозревала, что в случае ребенка Мефил приложил больше усилий и работал более тщательно, чем с ней самой.

Она пристально смотрела на девочку, игравшую на полу, на верховную жрицу, которая застыла на месте. Не требовалось особой проницательности, чтобы догадаться: Минолин направлялась к дочери с намерением прикончить ее, но оказалась беспомощной перед могуществом ребенка.

И это верховная жрица!

Но нет, догадалась Квентл; Минолин Фей превратил в статую не крошечный ребенок. В смежной комнате Верховная Мать заметила какое-то движение и узнала того, кто там находился, – прислужницу Ллос.

– Рада видеть тебя, дочь Громфа, – приветствовала Квентл племянницу, и та медленно обернулась к женщине.

– Тебе не надоело, Квентл? Мы виделись уже много раз, – грубо ответила девочка, и правительница города вынуждена была напомнить себе, что следует подавлять гнев, не обращать внимания на неуважение и фамильярность. Это была не просто девочка, не просто племянница нынешней Верховной Матери Бэнр.

– И в этой жизни, и в моей прошлой, – закончила Ивоннель и снова вернулась к игре с костями рофа.

– Твоя охранница? – спросила Квентл, жестом указав на дверь.

– Скорее, она охраняет Минолин Фей, – возразила девочка, не поднимая взгляда от своих игрушек. – Если бы жрица продолжила меня преследовать, я превратила бы ее в ничто. И все же мне жаль бедную, глупую Минолин Фей. Нельзя винить ее за ее раздраженное состояние, даже за желание убить меня. Увы, но мне кажется, что из-за меня ее попытка стать матерью потерпела крах.

У Квентл отвисла челюсть, пока она тщетно пыталась переварить эту смехотворную речь особенно смехотворную, если вспомнить, что перед ней на полу сидело второе воплощение Ивоннель.

Сочувствие? Жалость?

И Квентл сообразила, что спектакль предназначался для нее, чтобы показать: эта Верховная Мать в одежде годовалого ребенка чувствует себя спокойно и уверенно. Несмотря на враждебные намерения Минолин Фей, Ивоннель оставила ее в живых в качестве напоминания. Эта девочка, беспомощная на первый взгляд, хотела дать сопернице понять, что полностью контролирует ситуацию – по крайней мере, в своих покоях. Если бы не приближение Квентл, Ивоннель или ее подручная йоклол, скорее всего, прикончили бы Минолин Фей за предательство.

Минолии Фей до сих пор оставалась жива лишь потому, что она должна была служить напоминанием.

Квентл пристально смотрела на ребенка, но девочка даже не потрудилась обернуться.

Верховная Мать по-прежнему не сводила с нее взгляда. Она ненавидела этого ребенка, больше всего на свете ей сейчас хотелось задушить маленькое существо. Но, разумеется, она не могла этого сделать, потому что из-за двери за ней внимательно наблюдала йоклол.

И какова была роль Громфа в этой запутанной интриге? Совсем недавно он всей душой ненавидел Квентл, даже участвовал в заговоре с целью свергнуть ее. Она об этом догадывалась, и ее догадки подтвердились, когда аватар Ллос появился в Доме Фей-Бранш на празднике Основания.

Но именно Громф привел к Квентл Мефила. Повинуясь воле Ллос, Громф устроил так, что его сестра получила огромное могущество, проницательность и необыкновенную интуицию. Если бы он по-прежнему желал избавиться от нее, разве сделал бы нечто подобное?

А теперь это крошечное создание, сидящее на полу. Дочь Громфа, которая, как он, без сомнения, надеялся, рано или поздно заменит Квентл в качестве Верховной Матери Мензоберранзана – и скорее рано, чем поздно.