Последний солдат президента - Дмитрий Черкасов

К тому же он был платным информатором БНД.

По какой-то непонятной причине в самом начале перестройки западногерманская разведка заинтересовалась закомплексованным до предела «правозащитником» и предложила ему скромную «пайку». Николащенко с радостью согласился и вот уже почти пятнадцать лет снабжал своих хозяев слухами и сплетнями из журналистко-патриотической среды, раз в месяц получая конвертик со ста пятьюдесятью дойчмарками. В патриотической прессе его терпели и морду набили лишь однажды, когда чересчур инициативный Степаныч принял участие в пикетировании латышского консульства, развернув плакат в защиту «независимой от русских оккупантов» прибалтийской республики. Выйдя через месяц из больницы, Николащенко охладел к публичным выступлениям и всецело ушел в борьбу с медициной.

– Жалко, если Пеньков не приедет, – протянул Голубко.

– А зачем он тебе? – Литвинович на несколько секунд вырвалась из наркотического забытья. – Вы же оба пассивы…

Предводитель молодых политиков обиженно засопел.

– К делу, к делу, – Богданкович замахал руками, – пгедстояший митинг слишком важен, чтобы согвать его пговедение. Жанна, пегестань цепляться к Толе. Лучше скажи, сколько членов ассоциации будет пгисутствовать?

– Почти все, – безрапично ответила Литвинович. – Я разослала приглашения на Украину, оттуда тоже приедут.

– Хогошо, – Богданкович потер пухлые ладошки, – тепегь обсудим финансовый вопгос…

Собравшиеся заметно оживились.

* * *

Дослушав повествование усача, двое молодых террористов встали из-за стола и направились на выход.

Рокотов приготовился.

Один из юношей свернул в правый коридор, второй – в левый.

До затаившегося в густой темноте Владислава жертве предстояло пройти ровно шестьдесят пять шагов.

В террористическую группу, взявшую под свой контроль подземную ракетную базу, Опанас Тытько попал случайно. Ничем особенным у себя в националистической ячейке он не отличался, никакими талантами не блистал и, если бы не рекомендации его двоюродного брата, так до конца жизни и проваландался бы у себя во Львове, наливаясь самогонкой в компании соратников и бегая на митинги в защиту «ридной Украины» от «клятых москалей».

Слово кузена перевернуло всю его жизнь. После краткого собеседования он был принят в состав боевого отряда и спустя месяц упорных тренировок в шахтах заброшенного песчаного карьера оказался вместе с пятью соотечественниками в Беларуси.

Националистом, а затем и террористом Опанас стал от безысходности. К моменту развала СССР на шестнадцать независимых государств он только-только закончил школу, профессии никакой не имел и при бешеной безработице на Украине вряд ли смог бы устроиться хоть на какую-нибудь работу. Помыкавшись год и получив отказ со всех еще работающих львовских предприятий, Тытько страшно озлобился и в этом состоянии был подобран руководителем секции «боевого гопака» – нового вида борьбы, возникшего в самостийной республике на волне перестройки и представлявшей собой жуткую смесь кик-боксинга, самбо, карате и украинского народного танца. В качестве философской базы гопака фигурировали заветы Степана Бендеры и проживающих в западной Европе активистов УНА-УНСО. Практическая польза от нового вида борьбы была невелика, ее приемы годились лишь для примитивной уличной драки «стенка на стенку», однако привлекала молодежь своей «украинскостью». К тому же, в отличие от всех остальных воинских искусств, апологетам гопака не возбранялось обжираться салом и употреблять горилку.

В секции Опанас быстро продвинулся до должности заместителя командира ячейки, в чью задачу, помимо организации тренировок, входила и культурно-просветительская работа, заключавшаяся в написании лозунгов к демонстрациям и чтении вслух перед рядовыми бойцами избранных отрывков из откровений Бендеры.

Довольно быстро националисты во Львове стали представлять собой реальную политическую силу. Однако это не прибавило им материального достатка. Все попытки поставить под свой контроль рынки и коммерческие фирмы оканчивались печально – интернациональные бандитские группировки, «крышующие» местный бизнес, жестко объясняли «гопарям», что не потерпят вмешательства в свои дела и при необходимости разнесут «нациков» из автоматов Калашникова. И никакой гопак не поможет. Увещеваниям, пару раз подкрепленным хорошим мордобоем, националисты вняли и переключились на пикеты магазинов, торгующих «москальскими» товарами. Откуда их тут же попросили, дабы не мешали торговле, и тоже пригрозили автоматическим оружием.

В результате львовская ячейка осталась ни с чем. Сотни членов организации – и полный ноль в кассе. Успехи своих выдвиженцев в местных органах власти грели душу, но желудок оставался пустым. Да и выдвиженцы, получив вожделенные мандаты и заняв соответствующие кабинеты, сразу забывали об оставшихся не у дел «товарищах по борьбе» и принимались набивать собственные карманы, ориентируясь не на национальную общность, а исключительно на родственные чувства.

К началу тысяча девятьсот девяносто девятого года Тытько дошел до крайнего предела. Деньги у организации закончились совершенно, взносы уже никто не платил, все, что можно было продать из дома, Опанас продал. Ему в голову даже стали приходить крамольные мысли о том, что под властью Москвы жилось не в пример лучше, чем отдельно от русских.

Но сделанного не воротишь. Отвалившаяся от России Украина дрейфовала в неизвестном направлении. Дорвавшимся до власти коммуно-фашистам было глубоко наплевать на переживания патриотов и бедность народа.

С приходом в сборную группу террористов жизнь Тытько изменилась коренным образом. Он стал вдоволь есть, получил хорошую одежду, оружие и по завершении операции ему было обещано целых пятьдесят тысяч американских долларов – запредельная сумма для украинского паренька.

Он не знал, что вместо денег должен получить пулю в затылок, как и большинство его новых товарищей. Побеждающие в политической схватке в первую очередь избавляются от свидетелей. Ибо соратники вместо того, чтобы удовлетвориться ролями скромных помощников, начинают требовать различные блага и выпячивать себя в ущерб первым лицам. Так что всегда проще заранее уничтожить отработанный материал и не иметь проблем при дележе власти…

Когда Опанас, погруженный в свои мысли о будущей счастливой и богатой жизни, добрел до середины неосвещенного участка коридора, сбоку что-то прошуршало, из темноты материализовалась фигура в черном обтягивающем комбинезоне, мелькнуло что-то продолговатое, и Тытько швырнуло на бетонный пол. Он только успел почувствовать дикую боль в спине и провалился во мрак.

* * *

Руководитель специального отдела Государственного Департамента США хмуро уставился на свою непосредственную начальницу, изучающую аналитическую справку по проблеме разоружения Армии Освобождения Косова.

Полевые агенты, внедренные в УЧК, докладывали о том, что на скорый успех рассчитывать не приходится. Более того – все чаще у лидеров албанских сепаратистов возникали дурные мысли о том, что на Косове останавливаться не стоит, а следует продолжить «национально-освободительную» борьбу в южных провинциях Сербии, в Македонии, Болгарии и Черногории. Дабы включить в состав «Великой Албании» и прилегающие к Косову районы, и таким образом основать на обломках югославской республики могучее псевдоисламское государство. А там, глядишь, наступит очередь Греции, где этнические албанцы составляют одну пятую населения.