Чужая страна - Чарльз Камминг

Убедившись, что он ничего не пропустил, Том вышел в коридор, выбрался на боковую лестницу, ведущую как раз к тому самому выходу у бассейна, и через пляж вернулся в «Валенсию». Потом он нашел в контактах номер Эльзы Кассани и позвонил ей.

К его удивлению, она была все еще в Ницце – «напивалась и просаживала деньги, которые он ей заплатил», в баре в Старом городе. На том конце линии грохотала музыка, и Том вдруг ощутил странную ревность к тем мужчинам, которые были сейчас рядом с Эльзой. Как он понял, она вышла из бара на одну из тихих, мощенных булыжником улочек к югу от бульвара Жана Жореса.

– Боюсь, вам пора прекращать веселиться, – сказал он. – У меня есть для вас работа.

– О’кей, – легко ответила Эльза. Если она и была разочарована, то никак этого не показала. – Что мне надо сделать?

– У вас есть чем писать?

Эльза порылась в сумке – Том услышал шуршание, – нашла ручку и клочок бумаги, а также «отличную удобную ступеньку, на которую она сейчас сядет и запишет все ваши указания, Том».

Он быстро проглядел снимки, которые только что сделал.

– Мне нужно больше информации о Франсуа Мало. Но это надо сделать неофициально, не через Челтнем, а через ваши знаменитые связи. – Это была необычная просьба, но Тому не хотелось, чтобы Маркуэнд лишний раз поднимал суматоху. – У вас есть способы проверить человека во Франции, так?

Эльза сделала красноречивую паузу.

– Конечно.

– Хорошо. Мне нужен полный бэкграунд, все, что с ним связано. Банковские счета, телефонные разговоры, налоги, школа, где он учился, дипломы, медицинская карта – все, что вы сможете нарыть.

– И все?

Он не понял, был ли это сарказм или просто Эльза была чересчур уверена в себе. Найдя фотографию нужной страницы паспорта, Том зачитал ей полное имя Мало, дату рождения и адрес в Париже. Затем вытащил из заднего кармана листок, где записал номер паспорта, также продиктовал его Эльзе и заставил повторить.

– Он побывал в Нью-Йорке в январе прошлого года, потом в Кейптауне шесть месяцев спустя и в Шарм-эль-Шейхе в июле. Я отправлю вам переснятые страницы из его ежедневника. Сам я их, конечно, тоже проверю, но, может быть, вы найдете что-нибудь, что вам пригодится. Номера телефонов, электронные адреса, встречи…

– Конечно.

– Еще кое-что. Кажется, он айтишник. Постарайтесь выяснить, где он работает. Из Лондона прислали фотографию, это похоже на рождественскую вечеринку. Ее я вам тоже перешлю.

– Когда вам все это нужно? – спросила Эльза. Тому показалось, что она изо всех сил старается не выдать своего изумления.

– Как можно скорее, – отрезал Том. – Вы справитесь? Найдете, что мне нужно?

– Для этого меня и нанимают.

Первое, что бросилось в глаза Франсуа, – ее красота. Он не ожидал, что Амелия будет так прекрасна. Он намеренно не смотрел на ее фотографии до их встречи, и сейчас был совершенно ошеломлен. Сильные, волевые черты лица, невероятное чувство собственного достоинства. Элегантный костюм. Покрой пиджака подчеркивал ее грудь, стройную талию и плоский живот – ее фигура выглядела так, будто она никогда не рожала. Он заметил, что она почти не накрашена – только светло-розовая помада на губах, легкий тон и чуть заметно подведенные глаза.

Сначала он действовал так, как много раз репетировал в уме, – закрыл дверь и протянул ей руку для рукопожатия. Но потом, неожиданно для себя самого, вдруг привлек ее в свои объятия. На какое-то мгновение она как будто застыла и нерешительно взглянула на него, как будто он был испуганным зверьком, готовым в любой момент сорваться с места. Это показалось ему трогательным. Она обняла его, поначалу нежно и осторожно, но потом, почувствовав его сильные руки, сжала его крепче. Она не дрожала, но он всей кожей ощущал, что она потрясена до глубины души, и он позволил ей на один краткий миг прижать голову к его плечу. Он осознал, что и сам дышит чаще и с большим трудом контролирует свои эмоции. Нервы.

– Ты не возражаешь, если мы будем говорить по-французски? – Эту фразу Франсуа тоже повторял про себя много раз.

– Конечно нет, – ответила Амелия. Он отметил, что у нее прекрасный французский и безупречное произношение.

– Просто я никогда не учил английский. В агентстве мне сказали, что ты отлично знаешь французский.

– Они мне польстили. У меня давно не было практики.

И следующую часть беседы он тоже подготовил и мысленно отрепетировал. «Моя мать англичанка, а англичане любят чай. Нужно предложить ей чашку чая. Это снимет напряжение, и у меня будет чем заняться в эти первые неловкие минуты». К облегчению Франсуа, Амелия не отказалась, и через маленькую квартирку он провел ее на кухню, окно которой выходило на улицу. Он заранее поставил на стол две чашки с блюдцами и сахарницу с коричневым сахаром. Теперь оставалось только налить воду в чайник и достать из холодильника молоко. Амелия не отрывала от него глаз, следя за каждым его движением. Как эксперт, который не пропускает ни малейшей детали, подумал он.

– Хочешь печенье?

– Спасибо, нет, – ответила она и открыто, ясно улыбнулась. Все же она была поразительно хороша собой. То, что его дед назвал бы сверхэлегантной. Он заметил, как сияют ее глаза, это была настоящая эйфория, хотя Амелия тщательно старалась ее скрыть. Франсуа знал, что она хочет снова прижать его к груди и попросить прощения за все, что сделала. За британской сдержанностью и вежливостью он видел женщину, ошеломленную и счастливую от встречи с ним.

Следующие четыре часа они проговорили. К удивлению Франсуа, Амелия почти сразу же сказала ему, что работает в МИ-6.

– Я не хочу, чтобы между нами были хоть какие-то тайны, недомолвки или ложь, – объяснила она. – Хотя, разумеется, я не слишком распространяюсь о месте своей работы.

– Конечно. – Он так изумился ее откровенности, что даже пошутил: – Вообще-то это круто, когда твоя мать что-то вроде Джейсона Борна.

Она засмеялась, а он вдруг осознал, что слишком быстро признал ее своей биологической матерью, слишком рано сказал это вслух. Это не было ошибкой, но Франсуа не совсем так спланировал ход сегодняшней встречи. Кроме того, ему пришло в голову, что Амелия поделилась с ним намеренно; видимо, таким образом она хотела установить между ними связь, общий секрет, что-то, что известно только им двоим. Этой ее тайны не знали даже приемные родители Франсуа. Но потом… он в очередной раз удивился тому, как легко с ней говорить. Ни одной неловкой паузы; ни разу ему не захотелось, чтобы она ушла и оставила его наконец одного. Они поговорили о его карьере в области маркетинга, обсудили ужасные нападения на туристов в Египте. Амелия глубоко сочувствовала ему в его горе, но без всякой слезливости или жалостливости. Это ему понравилось. Это означало, что у нее есть характер.

В подходящий момент он спросил у нее про Жан-Марка Домаля, но выяснилось, что Амелия почти ничего о нем не знает. «В последний раз я видела его в ту ночь, когда ушла из их дома», – сказала она. Она призналась, что практически все время, особенно на заре своей карьеры, боролась с искушением разыскать его. Но ни разу Амелия не предприняла никаких действий; даже не попросила кого-нибудь из французских коллег взглянуть на налоговые декларации.