Рыжик - Павел Ионов

— Товарищ военный, вы кого-то ищете? — со спины слышится женский голос.

Оборачиваюсь. Стоит старушка пониже меня, в старинном пальто и вязанном платке. В руках какая-то кошёлка.

Выражение ее лица меняется с любопытного на удивлённое. Она роняет кошёлку и прикрывает рот руками.

А лицо-то знакомое… Папа на нее похож… Был…

— Маша! Внученька! — крик на всю улицу…

Бабушка…

Мы стоим посреди улицы, обнимаемся и обе плачем.

Вокруг собирается толпа. Откуда набежали только? Ведь не было ж никого.

Вокруг щепотки:

— Машка…

— Машка Стирлецева приехала…

— Рыжик приехала…

Я поднимаю бабушкину кошёлку и мы идём с ней домой…

Меня накормили от пуза! Ну да, худая я ещё после госпиталя. Приходили соседи и ещё приносили своё. Откуда-то появилось вино.

Я достала фляжку с коньяком от Василия Сталина. Как знала… Народ с уважением передавал фляжку из рук в руки, нюхал, но пить никто не стал. Как же! Сам Сталин подарил! Ну и что, что не сам, а сын? Вон у Машки знакомцы какие! А сын то с Машкой вместе воюет! Тоже герой-лётчик! Цельный капитан! А Машка сержант старший! Маленько пониже капитана. Это как старший унтер при царе. Ого чин какой…

Постепенно все разошлись.

— Сильно же ты изменилась, внученька… Другая стала…

— Бабуль, миленькая, прости меня, но я после контузии ещё многое вспомнить не могу…

Тебя вот увидела и вспомнила. А до этого не могла никак лицо вспомнить…

— Внученька! Бедняжка! Как же…

Вроде и не соврала я, а получается, что обманула… Стыдно…

Я вывалила на стол все продукты, что привезла с собой. Бабушке пригодится…

Я отъедалась, отсыпалась, отдыхала душой. Бабушкина еда хоть и не отличалась большим разнообразием, но была вкусной и питательной. Как-то я спросила ее, почему она зелёный лук не выращивает? Вон же сколько лука у нее висит…

Бабушка удивилась.

— Так это же обычный лук. Не зимний!

— Ну и что? Он так же растет… Ставишь в воду и все дела…

Странно, они почему-то не знали такого…

Теперь у нас и всех соседей на подоконниках зеленеет лук посреди зимы… Сказала, что в госпитале про это узнала…

Я посмотрела на награды отца. Маленькая такая звёздочка. Золотая. И орден Ленина. И Грамота… Посмертно наградили папу…

Вот и прошёл мой отпуск… Я была в школе. Пригласили. Чувствовала себя ну очень неудобно. Дети смотрят так восторженно на меня. А бывшие одноклассники с завистью. Я-то уже воюю и награды имею, а они не успеют на войну. Одноклассницы же с ревностью. Вон какая известная стала. Газеты обо мне пишут… Я подарила школе вторую газету. Первая у них уже есть. Сделали общее фото. Ну и мое отдельное тоже, конечно. Устала от них немного…

Бабушка меня перекрестила на дорогу. По-русски. Хоть и немка, как и я. Оставила ей почти все свои деньги. Я еду снова на фронт… Война пока ещё не кончилась…

Фронты все замерли. Фашисты зарылись в землю, упёрлись, а у наших войск сил не хватает их оборону прорвать… Весна, распутица… Все, и наши тоже, закопались глубоко в землю… Идут лишь бои местного значения…

Наш полк перевооружили на седьмые Яки. Очень много молодежи среди пилотов… Это они то молодежь??? Самым молодым из них девятнадцать лет! А я тогда кто? Ребенок? Мне всего шестнадцать!.. Но только у меня на петлицах сейчас три треугольника. На груди две медали и орден. По нынешним временам, это ого-го! Круто!

Хотя, если честно, ну не заработала я эти награды. Попала в струю просто…

Вот первую медаль я как получила?.. Июнь, мы отступаем по всем фронтам. И тут какая-то девчонка угоняет у фрицев самолёт, застрелив при этом обоих пилотов! И плевать, что самолетик тот маленький, связной, аналог нашего У-2. Важен сам факт! Вот и наградили…

А вторая медаль… Ну летала я просто. Другие сидели на земле, не могли из-за погоды. А я летала… Так на моём самолёте можно хоть когда летать! Вот и летала…

А орден?.. Тут вообще непонятно за что… Я ведь просто пыталась спастись. Вот и крутилась. Выжила чудом тогда… Ну и комиссар, что был со мной, тоже выжил. А он потом и расписал всё это дело. Как результат — мне орден…

Да и звание очередное я получила тоже прицепом к ордену… Авансом, можно сказать…

Дядя Ваня теперь подполковник. А Леха Завьялов — комэск. Ну то есть командир эскадрильи. Растет. Тоже Звёздочкой наградили. Пять фрицев завалил.

А вот особиста нашего, Петрова, от нас перевели. На повышение пошел товарищ. А вместо него прислали нового, с тремя кубарями в петлицах. У нас с ним случилась взаимная неприязнь с первого дня. Ну не нравится он мне и все!

Весь такой прилизанный, лощеный… Нос свой везде сует…

Сижу я на лавочке возле шторьха, Петрович лавочку эту поставил, на весеннем солнышке греюсь…

Подходит этот тип, военной наружности…

Останавливается рядом…

— Товарищ сержант, почему не приветствуете старшего по званию?

— Прошу прощения товарищ МЛАДШИЙ лейтенант госбезопасности, не заметила! Задумалась!

Того аж перекосило!..

— Фамилия?

— Старший сержант Стирлец!

— Почему бездельничаете?

— Я не бездельничаю, товарищ младший лейтенант госбезопасности! Прорабатываю в памяти маршрут предстоящего полета!

Вот чего, спрашивается, прикопался? Сидела, никого не трогала… Примуса, правда, не чинила. Не было примуса…

Свалил наконец-то! Чего ищет-то? Шпионов что-ли? Тогда он просто дурак…

В дивизии тоже много перестановок за время моего лечения. Считай, половина лиц незнакомых.

Аэродром у нас на возвышенности находится, подсох быстро. Парни мне сделали качели, на которых я люблю сидеть или слегка раскачиваться. Сразу же песня в голову лезет. Ну да, апрель же…

Песня вроде как бы детская, но мне нравится…

Боёв нет почти. Молодежь у нас учится летать. Даже успели один Як покалечить. Механики, правда, пообещали быстро его отремонтировать. Особист носом землю рыл, но злого умысла так и не смог найти.