Ничья - Ольга Романовская

– Просто налей нам вина и присядь рядом. Когда закончим, унесешь грязную посуду, – устало приказал Адриан.

Судя по напряженным скулам, его не волновали ни танцы, ни песни, ни увлекательные рассказы. Тем лучше. Я не горела желанием развлекать фрегийцев. Всячески изображая покорность, наполнила опустевшие бокалы и, замявшись, опустилась на край дивана со стороны хозяина. Он не соизволил уточнить, где именно мне сесть, а кодекс поведения наложницы никто не предоставил. Император нахмурился, но промолчал. Выходит, не туда. Но указаний не последовало, поэтому сижу дальше, слушаю. А разговор-то выдался занятный! Не обращая внимания на рабыню, мужчины обсуждали рабочие дела.

– Ходят слухи, – император говорил вкрадчиво, но от его слов бросало в дрожь, – что ты слишком лоялен в некоторых вопросах.

Ни один мускул не дернулся на лице хозяина, хотя я чувствовала, он предельно собран.

– Я не понимаю, ваше величество, соблаговолите объяснить.

Глоток вина, яркого, словно розы в саду тети Нэт, и разговор возобновился. Но беседа ли это, не выносит ли император приговор?

– Охотно, – кивнул монарх. Он явно ждал этого вопроса, лишь усилив мои подозрения. Торговец ошибся, доставшись маркизу, я вытянула несчастливый билет. – В твоих решениях все чаще просматривается связь с выгодой определенных людей.

– Ваше величество… – шумно вздохнув, начал Адриан, но бородач остановил его мановением руки.

– Я уважаю и ценю тебя, помню заслуги твоего отца, но справедливость превыше всего. Существуют вещи, которые недозволительны даже близким родственникам, не говоря уже о дальних.

Так, стоп, маркиз как-то связан с императорской фамилией? Хотя чему я удивляюсь, вряд ли столь важный пост доверили случайному человеку.

Навострив уши, превратилась в мышку. Останусь здесь, пока не вспомнят.

– Безусловно, только вот не все слова одинаково достойны внимания, – парировал Адриан. Хозяин больше не собирался молчать и перешел в атаку. – Вам известно, на что способны алчность и злоба. Они толкают человека на кривую дорожку, водят его рукой, рождая гнусные наветы.

– О тебе слишком много говорят, Адриан, – в который раз покачал головой император. – Разное, – подчеркнул он, то ли чтобы сгладить эффект своих слов, то ли чтобы предостеречь. – И я обязан слушать, кропотливо отделять правду от лжи. Или ты сомневаешься в моих способностях?

Хозяин выбрал единственный разумный ответ:

– Разумеется, нет, ваше величество.

Монарх едва заметно улыбнулся и продолжил, вертя между пальцами ножку бокала:

– Раз так, то я вынесу справедливое решение. Я лишь хотел поговорить с глазу на глаз до официального разбирательства. Если хочешь в чем-то признаться, говори.

– Увы! – развел руками Адриан.

Похоже, император ожидал совсем других слов, раз стал темнее тучи.

– Вот как? – Испугалась, что бокал в его руках треснет. – То есть все эти земли, все эти статуи, даже новая наложница, которой ты сегодня передо мной хвастался, никак не связанны с семьей Барони?

– Нет.

Адриан ответил без запинки, не сказал, а отрезал.

– Подумай еще раз, – посоветовал император. – И вспомни, так ли уж ты чист, не брал ли взяток от других семейств. Соблазн велик, я могу понять.

– Увы, но мне не в чем признаваться.

– Тогда прощай!

Монарх поднялся и ненадолго задержал взгляд на Адриане.

– Молись, чтобы твои слова не расходились с делом, – жестко обронил он и сухо добавил: – И передай местному повару мою благодарность. Пирожные удались на славу.

Он к ним даже не притронулся.

Хозяин вышел провожать императора, а я в нерешительности поднялась. Нужно отдать слугам грязную посуду, только куда ее нести? Или я уже и не наложница вовсе, могу не суетиться, так как, скажем, завтра меня заново продадут? Если Адриан лишится поста советника, да что там, абсолютно всего, гарем ему не потребуется. Мне бы этого не хотелось. Положим, никаких теплых чувств к Адриану я не испытывала, но сознавала, хозяин он неплохой. Другой бы оскорблял, учил палкой, заставлял ублажать императора. И мне бы пришлось, давясь слезами и проклятиями. Нет уж, лучше старый хозяин, чем новая неизвестность!

Пока я предавалась размышлениям о своей будущей незавидной судьбе, комнату наполнили женщины в желтом. Они быстро унесли остатки еды, смели крошки с дивана и подушек. Я и глазом моргнуть не успела, как стало чисто.

– Ну, чего встала? – накинулась на меня старшая служанка. – Идем выбирать ткани.

– Ткани? – изумленно переспросила я.

В моем понимании подобными вещами занимались свободные люди, причем довольно богатые, а не наложницы.

– Господин приказал тебя приодеть, – как неразумной, растолковала женщина. – Щедрый у тебя господин, хороший. Или ты хороша – тут одно из двух. Я торговцев пригласила, они образцы принесли. Будешь первая красавица гарема.

Мне сошьют наряды? Девичий восторг на время затмил ужасы моего положения. Наша семья не бедствовала, но нечасто радовала себя обновками, даром отец портной. Я часто донашивала платья за матерью, а Нона – за мной. Оставалось надеяться, одежда во Фрегии создана не только для соблазнения, иначе радость моя померкнет. Какая разница, тряпочка какого цвета едва прикрывает грудь?

Меня привели в темную комнату без единого окна. Практически вся она была заставлена столами, на которых лежали отрезы ткани. Торговцы наперебой расхваливали товар, заверяя, именно в нем я стану равной богине Эрон. С последней у нас выдались напряженные отношения, подменять ее я точно не собиралась.

– Садись! – Старшая служанка подтолкнула к стулу с высокой спинкой. – Что понравится, вели отложить.

Перед моими глазами прошли чуть ли не все цвета радуги. После Рьяна подобное буйство красок казалось нереальным. Я честно отводила глаза от алого, стремясь заменить его зеленым и синим, но в конце таки поддалась ребячьему капризу. Пусть этот цвет носили сборщицы, но сам красный не виноват в их выборе. Зато как он пылал в моих руках! Порочная я, поэтому сюда и попала: скромным девушкам не нравится цвет пламени. А я представляла, как он обволакивает, делает меня… не серой мышкой. Алый прочно ассоциировался с вызовом, дерзостью, свободой – всем тем, чего мне безумно хотелось.

– Вот!

Я указала на стопку отрезов. Что дальше? Станут меня расспрашивать о фасонах, или он здесь всегда один для всех? Старшая служанка мельком окинула взглядом мой выбор и фыркнула:

– Скромно! Иные половину лавок скупают.

Она хлопнула в ладоши, и торговцы удалились, прихватив ненужные ткани.

– Теперь ювелир придет.

– А?.. – вопрос повис в воздухе.

Выходит, ничего выбирать не придется. А чего я хотела? Наложница не любовница, радуйся тому, что дают.