Коронация Зверя - Валерий Бочков

Я был уверен, что он ее сейчас прихлопнет как муху. Вопреки моим ожиданиям танкист опасливо поглядел на меня, потом на нее, глупо ответил:

– Извините, бросил. Глухов, курево есть?

Глухов протянул Зине мятую пачку, вежливо поднес зажигалку.

– Свяжитесь немедленно с Сильвестровым! – Зина затянулась и выпустила неимоверное количество дыма в грудь танкисту. – Как фамилия?

– Капитан Одноразов… – морщась, ответил танкист из дымного облака. – У меня нет прямой связи с господином Сильвестровым… мы докладываем Шестопалу, его заместителю…

– Капитан… – Зина хмыкнула, зло сплюнула табачную крошку. – Одноразов. На хера нам ваш Шестопал? Нам нужен Сильвестров!

Эта девчонка нравилась мне все больше и больше. С такими детьми, может, и вправду рано ставить крест на России? Если, конечно, моя ласковая родина в очередной раз не прополет и это поколение, укротив одних, посадив других и выдавив третьих в эмиграцию. Ну, хоть надежда есть.

Капитан с забавной фамилией мучительно пытался выбраться из дурацкой ситуации. Просто шлепнуть меня момент был упущен – тут эта вздорная девчонка, да еще и Глухов, не говоря о том, что я и вправду могу оказаться «человеком Сильвестрова». Хотя, если честно, я не был даже уверен, что Сильвио меня вспомнит. Судя по всему, у него за последние семнадцать лет здорово расширился круг общения.

– Глухов! – Капитан, очевидно, что-то решил. – Когда следующий транспорт в город?

– Только ушел. – Глухов сверился с часами. – Пять минут назад как отправили.

– Погляди, может, не ушел? – Капитан махнул рукой. – Быстро! Быстро!

Капитан оказался прав – транспорт отправить не успели. Это был военный «ЗИЛ» с крытым верхом и ироничной надписью «люди» на борту. Глухов, легко приподняв, подсадил Зину в кузов, я забрался сам – пыхтя и без особой грации. В темноте я разглядел лавки, на них – каких-то людей. Воняло солдатской кирзой и тухлыми бананами. Глухов ловко запрыгнул за нами, кто-то захлопнул борт, клацнул засовами.

– Готово! – крикнул Глухов шоферу. – Ехай!

«ЗИЛ» рыкнул мотором, и мы поехали.

– Ты действительно этого пепса знаешь? – прошептала мне в ухо Зина. – Ну, этого, Сильвестрова?

Я неуверенно пожал плечами.

– Ну ты даешь… – разочарованно протянула она. – Тогда рвем при первой возможности.

Я кивнул на Глухова; его контур с торчащим стволом автомата воинственно чернел на фоне линяющей ночи. Второй охранник сидел напротив.

– Все будет вудиален, – бодро прошептала Зина, локтем ткнула мне в ребра и томно обратилась к Глухову: – Господин полковник, не угостите даму сигареткой?

На дальнем конце моей лавки, в сумрачном углу, шептались две тени. Я вытянул ноги, прислонил затылок к брезенту, прислушался.

– …самим надо было, самим, – частил нервный тенорок, почти бабий. – Самим мочить урода! Ядом там или снайпера нанять, ну, я не знаю… Ну ведь ясно было, куда, бляха-муха, катимся…

– Борисыч, не гоношись, а? – мрачно перебил его бас. – И без тебя тошно.

– Все эти закидоны его – потомок Романовых, мать его! Тишка Пилепин – царь всея Руси! Шапку Мономаха ему… Шавка безродная! Потрох сучий!

– Негоже так о покойнике…

– Да пошел ты на хер! Негоже! Ты ж сам выступал – православная церковь, мол, поддержит: на Руси без царя никак нельзя! Нашли царя, вашу мать! Обмылок склизкий!

Тенор зло сплюнул на пол.

– Сильвестров живо порядок наведет, – злорадно прошипел он. – Живо! Вон гляди, как жарит – думу на хер, правительство на хер… Будем на соседних столбах качаться, ваше преосвященство!

Он захихикал, а бас серьезно возразил:

– Это ты на столбе будешь качаться, Борисыч. Я же, – он сделал паузу, – лицо духовное, в сане. К мирской суете вашей касательства не имею. А ты б не ярился попусту, а о душе лучше подумал…

– В жопу иди со своей душой! – взвизгнул тенор. – Понял?!

– Эй! – лениво крикнул Глухов. – Кончай базар, бакланы!

Двое в углу притихли. Зина курила, задумчиво пуская сизый дым в потолок. Рубиновый огонек сигареты освещал кончик ее носа. Мотор упрямо рычал на одной мощной ноте, машина неслась по шоссе, неожиданно гладкому – я подумал, что с одной из двух российских бед наконец удалось разобраться. Осталось решить, как быть с дураками.

Я закрыл глаза. Что же происходит, что творится в стране? Хотя нет, страна, как обычно, дрыхнет, народ, как ему и положено, безмолвствует. Драка ограничивается столицей и ближайшими окрестностями.

Банальные истины скучны, но от этого они не перестают быть истинами. Если люди готовы пожертвовать свободой ради безопасности, то они не заслуживают ни того ни другого. Или вот еще: каждый народ имеет того правителя, которого он достоин. Что еще? Черчилль: «Демократия – худшая форма правления, за исключением всех остальных, которые пробовались время от времени». У Черчилля еще был забавный диалог с одной дамой, она сказала ему: «Если бы вы были моим мужем, я бы подсыпала яду в ваш чай». На что Черчилль ответил: «Мадам, если бы вы были моей женой, я бы этот чай с удовольствием выпил». Впрочем, последняя цитата к делу не относится, так, лирическое отступление.

Из осколков информации я попытался сложить мозаику ситуации. Крупные фрагменты отсутствовали, но картина уже угадывалась. Шла банальная драка за власть. Очевидно, президент Пилепин угодил в ту же коробку, куда Клио складывала свою коллекцию сверженных русских правителей – начиная от Василия Шуйского и Павла Первого до Хрущева с Горбачевым.

Судя по всему, Анна Гринева организовала попытку государственного мятежа. Дамочка из олигархов первого призыва; покойный президент методично скармливал этих господ (и их капиталы) новым соратникам, жадным и нищим – по сравнению с олигархами, разумеется. Гринева понимала: скоро пробьет и ее час. Не сегодня, так завтра. Ей удалось вовлечь в заговор маршала авиации, наверное, еще ряд военных и штатских.

Операция удалась, мятежники смогли убрать президента. Маршал Каракозов встал у руля и тут же обвинил Запад в убийстве главы государства с целью дестабилизации, дезинтеграции и деструктуризации России. Убийцы устраивают своей жертве царские похороны, очевидно, ни о каких изменениях во внутренней и внешней политике речь не идет. Каракозов будет вести страну курсом, указанным великим кормчим, который и теперь живее всех живых.

Именно тут, похоже, и случился сбой. Именно тут что-то пошло наперекосяк.

Сильвестров – продолжаем гадать на кофейной гуще – получил информацию о мятеже, о роли Каракозова и Гриневой. Вполне возможно, он знал о заговоре и раньше, вполне возможно, Гринева пыталась и его рекрутировать в мятежники.

Люди не меняются, я в это не верю. По крайней мере, люди со стержнем. А у Сильвио был стержень, у Сильвио был характер. Сильвио был личностью. Мы так часто принимаем за характер другие качества – талант, ум, старательность, доброту, даже обаяние и красоту. Увы, ни одно из этих качеств не превращает человека в личность. К чертям добродетели, к лешему смирение! Личность – это сплав стали и ртути, огня и гранита, острого ума и железной силы воли, дьявольского обаяния и вселенских амбиций. Именно амбиций! Амбиции – это топливо, горючее – без которого даже самая совершенная ракета не оторвется от земли и на дюйм, так и останется кучей красивого металла. Мертвого металла.