Пролетая над бездной - Наталья Берзина

А затем все будет просто. Канал окажется в руках Гарика. Противник никуда не денется. Других путей сбыта у них нет, они сами придут на поклон. Тогда Гарик станет диктовать свою волю. Захочет – обеспечит тоненький ручеек для чужого товара, захочет – перекроет. Будет сидеть, словно на газовой трубе, и качать, качать бешеные, несусветные деньги. Разумеется, предстоит большая работа по недопущению для противника возможности создания нового канала. Нужно будет обратить особое внимание на север, но там существующий режим и так вовсю борется с наркотрафиком, так что усилий, наверное, это потребует не слишком много.

Гарик еще раз посмотрел на монитор, устало потер слезящиеся глаза. В полумраке выработки за его спиной высились аккуратные ряды стеллажей. На одинаковых поддонах из черной земли группами торчали чуть сморщенные, воронковидные шляпки грибов. Тяжелый, настоянный на запахах земли, грибницы и влаги воздух был густ и прян. От дурманящего запаха кружилась голова. Ровный гул вентиляторов отопительной системы навевал сон.

Хворост в очаге уже почти прогорел, пришло время заняться шашлыками. Нанизывая куски мяса на шампуры, Николай посматривал время от времени на сестру Лены. Она, как и прежде, сидела на поваленном дереве и о чем-то думала. Славику, очевидно, надоело топтаться вокруг нее, он спустился к речке и не появлялся уже минут двадцать. Детвора притихла и собралась вокруг очага. Как, впрочем, и взрослые. Только Вера да еще присоединившаяся к ним Мария колдовали над салатами, пока Николай занимался мясом.

Солнце стояло в зените, когда все приготовления были закончены. Накрыли большой, сколоченный из тонких жердочек стол, водрузили на него огромный пластиковый красный поднос с шашлыками, невесть откуда появились бутылки с вином. Зазвучали первые тосты в честь именинницы. Публика развеселилась, слышались разговоры, шутки, пока неожиданно не поднялся до последнего времени молчавший Славик.

– Я предлагаю выпить за женщину, собравшую нас на это весьма приятное мероприятие, и за ее любовника. За тебя, Вера!

Напряженная тишина повисла над столом. До этой минуты никто не позволял себе высказываться в адрес Веры и Николая. Мужчины переглянулись, понимая бестактность тоста. Женщины зашептались, а Вера вдруг поднялась, потянулась за стаканчиком с вином и, покрутив его в пальцах, сказала:

– Коля, раз уж нас с вами кое-кто определил в любовники, давайте выпьем на брудершафт. Хоть поцелуемся впервые.

Николай почувствовал, как испытующе все смотрят на него, медленно поднялся, взял стакан с вином, повернулся к Вере, которая в ожидании замерла рядом. Стараясь не показать растерянности, спокойно посмотрел ей в глаза. Конечно, он видел, как это делается, но самому ему еще ни разу не приходилось выполнять эту нехитрую процедуру, тем более под внимательными, немного насмешливыми взглядами зрителей.

Волнуясь, Николай неловко переплел руку с Вериной, одним глотком, не чувствуя вкуса, выпил. «Смелее!» – прочел по ее чуть шевельнувшимся губам. «Смелее!» – увидел он в призывном взгляде. Понимая, что отступать поздно, Николай отставил стакан, потянулся влажными от вина губами к ее полураскрытым взволнованно-алым губам. Вера неожиданно прильнула к нему всем телом. Он почувствовал напряженную грудь, упругость бедер, горячий живот. Ее язык гибкой змейкой скользнул между его стиснутых губ, решительно раздвинул сжатые зубы. Свет на мгновение померк, руки сами собой напряглись, отрывая от земли подрагивающее, неожиданно послушное женское тело. На миг все поплыло перед глазами. В воспаленном мозгу пульсировала одна-единственная горячечная мысль: «Только бы это не заканчивалось!»

Он не знал, сколько времени прошло, когда откуда-то издалека, словно морской прибой, начали наплывать непонятные шумы, из которых вычленялись людские голоса. Руки дрожали от напряжения. Николай все еще держал Веру на весу, прижимая к себе. Его жаркие, ставшие болезненно чувствительными губы продолжали целовать ее запрокинутое лицо. Он увидел ее полуприкрытые от наслаждения глаза, выступившую от волнения испарину на лбу. Ощутил крепкие руки у себя на шее.

Очень осторожно, словно бесценную хрупкую вазу, опустил Веру на землю. Растерянно огляделся вокруг, встретил восхищенно-удивленные взгляды, постоял еще немного на трясущихся от волнения ногах и, не выпуская руки Веры, сел.

– Вина! Да налейте же настоящему мужчине вина, наконец! – взревел Виктор.

Кто-то уже протягивал полный стакан Николаю, кто-то хлопал по плечу, а он все еще чувствовал в руках упругое тело Веры, голова сладко кружилась от ощущения ее податливых губ.

Так получилось, что об имениннице практически забыли, теперь все внимание было приковано только к Вере с Николаем. Даже когда застолье окончилось и ему безумно хотелось просто привычно прогуляться с ней, этого не удалось сделать по простой причине: их отсутствие, по его мнению, могло быть расценено вполне однозначно.

По дороге домой первый вынужденный поцелуй вспоминался, кружил голову. Никогда в жизни он не переживал таких сильных эмоций, даже в постели с женой все было намного проще и сдержаннее. Он представить себе не мог той бури эмоций, которая обрушилась на него в результате невинного действия. И старался не задумываться над тем, что ждет его впереди.

Лиза достаточно легко разговорила девушку. Впрочем, та и не думала скрывать, что с ней произошло. Единственное, что она попыталась утаить, – так это тот факт, что ее снимки опубликованы в Интернете. Но Лиза умела правильно построить разговор, и вскоре Лика рассказала, как познакомилась на дне рождения у подруги с Гариком:

– Он мне сразу понравился. Высокий, красивый, и волосы хвостиком. Только он очень взрослый, ему, наверное, лет двадцать пять или тридцать. Ухаживает красиво, цветы мне дарил. Однажды мы сидели с девчонками у него, с уроков сбежали. А чего в школе зря париться! У нас училка заболела! А последним уроком физра была, ну мы и слиняли. Так вот, сидим у Гарика, значит, а он возьми да и скажи: «Вы, девчонки, хотите кайф поймать?» Нам же интересно! Ну, пиво мы, конечно, пили, так, чтобы мамки не унюхали, но что-то серьезнее пробовать не приходилось. Вот тогда я в первый раз Fly и попробовала. Ощущение незабываемое, как будто летаешь, и вокруг все такое красивое, сказочное. А после началось… Я стала заглядывать к Гарику, он мне все чаще Fly давал, а затем как-то раз все и случилось. Стыдно мне было, не рассказать. Странно, говорят, когда это… ну вы понимаете, больно. А мне вообще больно в первый раз не было. Только крови немного было. А дальше вспоминать не хочется. Когда Fly есть, хорошо, а без него жизнь серая стала, вообще никакая. Только Гарик уже не угощал просто так. Платы требовал, натурой, как он говорил. Фотографировал. Вот тогда я и подсела конкретно, чтобы порошок дали, нужно под кого-то ложиться. Замкнутый круг. Когда Гарик пропал, я до него два дня не могла дозвониться, думала, все, кранты. Вдруг мама узнает, что я в Интернете! Позорище. А порошок уже кончился. Вот я и решила полететь, в последний раз. Правда, пробовала еще вены вскрыть, да только не получилось.

– Ясно, а что за порошок? Подробнее можешь рассказать? – попросила Лиза.