Тайна за семью печалями - Галина Владимировна Романова
Шрифт:
Интервал:
– Глухая что ли, Лера-холера! А ну, возьми себя в руки! – прикрикнула на нее беззлобно Мария Сергеевна, с кряхтением встала и пошла к раковине, кружку помыть. – Там у тебя капитан в подчиненных маялся. Слышала от своих людей, редкая сволочь. Он твою должность и унаследовал, когда ты ушла. А ты даже разбираться не стала. Виноватой себя считала. Сначала как будто спала. Потом пила. Ты это… Сейчас-то смотри не запей!
Валерия с силой прижала кулаки к глазам, шумно подышала. Вот чего ей сейчас точно не хотелось, так это выпить. В глаза своему бывшему помощнику посмотреть – да, очень хотелось. Илью навестить и задать ряд вопросов тоже было можно. Но вот напиться…
– Не-ет. Пить я не стану. У меня теперь столько дел! – прошипела она со злостью. – Кругом одни предатели!
Мария Сергеевна согласно покивала. Что-то прошипела про ментов, от которых другого и ждать не приходится. И вдруг достала из кармана спортивных штанов знакомую трикотажную шапочку и натянула ее по самые брови.
– Как вспомню вашего брата, так макушка мерзнет, – объяснила она с жалкой улыбкой. – Били меня сильно в то время, когда я не хотела признательное писать. По башке и били, чтобы синяков особо на теле не оставлять. Голова и болит теперь. И мерзнет.
– Где находится тот самый сервис, куда Илья гонял машину в день аварии?
– Тебе зачем? – Пожилая женщина переполошилась, встала с широко расставленными руками в дверном проеме. – Не надо туда ходить, Лера-холера! Не береди то, что быльем поросло!
– Соврали? – Лера опешила. – Вы мне соврали, Мария Сергеевна?
– Вот дура! – Она уронила руки и отошла в сторону. – Иди, разбирайся, если тебе приспичило. Только зря, поверь мне. Начнешь вскрывать то, что затянулось, такое может выползти. По себе знаю: не буди лихо, пока оно тихо.
– Адрес! – потребовала Лера, направляясь в прихожую. – Я туда и обратно. Потом к вам загляну.
– Щас прямо вот! – фыркнула ей в спину Мария Сергеевна. – Я с тобой поеду. Да, забыла спросить: что насчет Кольки-то? Помнишь, я тебе рассказывала? Не спрашивала у жильцов, чего он к ним ходил-то?
Лера даже не сразу сообразила, о чем та ей говорит. Она мысленно уже допрашивала сотрудников сервиса.
– Коля? А, нет, пока с ним не говорила. Пускай полиция занимается, – отмахнулась она, обуваясь. – Мне до этого дела нет.
– Ну, ну… – хмыкнула ей в спину Мария Сергеевна, сноровисто натягивая матерчатые туфли. – Смотри только, чтобы твои бывшие коллеги на тебе опять стрелки не замкнули. Да не спеши ты так! Не успеваю за тобой! Все равно с тобой на сервисе никто говорить не станет. Ох и сумасшедшая ты, Лера-холера.
Глава 16
Виктор Савельевич прожил долгую и, как ему казалось, очень грустную жизнь. Не плохую, нет. Именно грустную. И одинокую. Не нашлось рядом той женщины, которая разделила бы с ним его вечные печали. А грустил он по любому поводу.
Собаку бездомную увидал или котенка голодного – печально до слез.
Старуха стоит милостыню собирает – страсть, как жалко.
Мать младенца колыхает в коляске и зубами на него скрипит – подзатыльник готов отвесить.
До всего ему дело было. До всех земных горестей. Думал потом над тем, что опечалило его, день, а то и два. Маялся дурным настроением. Вел мысленный диалог с матерью-обидчицей, со старухой, даже с котом и собакой безродными. И понимал, ведь, что ничего он изменить не сможет. Ну, накормит он одного пса, а рядом другой, третий. Разве всех накормишь? Старухе мелочь швырнет в заскорузлую ладонь, а возле церкви их вон сколько стоит – целый строй! Зарплаты не хватит, чтобы всем помочь. Матери злобной сделает замечание, она коляску за угол откатит и продолжит шипеть на орущего младенца.
Стоило ли оно того? Был бы результат от его вмешательства?
Ответ у Виктора Савельевича был однозначным – нет. Результата от его усилий не было бы никакого. Потому и не помогал он никому. И от этого еще сильнее печалился. Хотел вот он помочь, очень хотел, да не мог. Из принципиальной своей позиции.
– А ты бы попробовал хоть раз, Савельич, – порекомендовала как-то одна из его подруг.
Они, к слову, у него не задерживались. На пару недель их хватало, не больше. Сбегали.
– Что попробовал? – не понял он в тот момент ее.
– Помочь кому-то. Просто так. Без анализа дальнейших событий. Просто помог бы и ушел. Уверена, почувствовал бы себя лучше, чище, добрее.
– А я что – злой, что ли?
Он тогда на нее так обиделся. Зацепился. Развил тему. И через пару часов остался один. Опять один.
Так вот и прошла вся его бесполезная жизнь, наполненная грустным сочувствием, которое многие считали бесполезным.
А полгода назад он вдруг узнал, что болен. И не болело ведь у него ничего. Медосмотр плановый проводился руководством. Ему диагноз и нашелся.
Нет, он сразу не поверил. Решил, что таким образом хотят от него избавиться. Надоел старый работник. Хоть и опытный, но старый же. Пошел сначала в районную поликлинику. Прошел полное обследование. Диагноз подтвердился. Потом записался в платную клинику. Результат тот же.
И стало у Савельича печалью больше.
Не смертельной была та болячка, нет, слава богу! Но неприятной. И на работе понизили до разнорабочей должности, объяснив тем, что он теперь с кислотами работать не может из-за диагноза.
– Скажи спасибо, Савельич, что вообще тебя оставили, – хлопал его по плечу мастер. – В соседнем боксе одного такого сотрудника с похожей болячкой попросили за ворота. Тебе еще повезло…
Повезло? Да он из своих лет дня не помнит, когда ему везло. Всю жизнь тоска беспросветная. И никого вокруг. Ни единой души, способной помочь, понять или просто выслушать. Был один момент, но так давно и так быстротечно, что он уже точно и сказать не может, а было ли это, не приснилось ли?
Он аккуратно сложил ветошь в специальную коробку – его личное изобретение. Другие разбрасывают, а то и выкидывают, а он сложит конвертом и в коробку. Авось пригодится. Намазал руки специальным кремом. Подержал минуты две, затем протер салфеткой. И уж тогда с мылом под воду. Очень он любил аккуратность.
– Савельич, к тебе тут дамы! – заорал кто-то от входа в слесарную мастерскую. – Одна другой краше!
Раздался нестройный мужской гогот. И через минуту в дверном проеме его каптерки обозначились два женских силуэта. Один
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!