Непристойный негатив - Картер Браун

— А Джемисон что, не проверял? — усомнился я.

— Он и ему подобные никогда и ничего не проверяют, — нетерпеливо махнул рукой Феррелл. — И уж вам ли, Холман, не знать об этом. У этих людей вечно нет времени на то, чтобы прочитать сценарий, не говоря уж о книге, по которой он написан! Специально для них приходится составлять краткий пересказ сюжета страниц на пять. Их интересует не сам фильм, а те деньги, что на нем можно заработать.

— Бездуховность и падение Голливуда в животрепещущих описаниях Тони Феррелла, — заметил я. — Но ведь когда-нибудь подлог все-таки будет обнаружен.

— Обязательно! — Он понимающе закивал, и с умным видом налил себе ещё водки. — Но к тому времени меня здесь уже не будет. Нету меня! Испарился! А в этой дыре я до сих пор торчу лишь потому, что Джемисон может заподозрить неладное, если я вдруг резко снимусь с места и исчезну из поля видимости раньше времени.

Я усмехнулся.

— Вы хотите сказать, что на самом все дерутся из-за какого-то старого безобидного порнофильма?

— Ага, и я многое бы отдал за то, чтобы увидеть их рожи в тот момент, когда они утроят просмотр фильмокопии с этого негатива!

— Что ж, спасибо за рассказ, — сказал я.

— Может быть вы оставите мне бутылку?

— Конечно, — согласился я. — Пейте на здоровье.

— Вы собираетесь рассказать Джемисону, что именно он получил в залог за свои десять тысяч долларов?

— На мой взгляд, — серьезно сказал я, — такая сволочь, как Джемисон вполне заслуживает того, чтобы выяснить это самостоятельно.

— Завтра меня здесь уже не будет, — мечтательно проговорил Феррелл. Вырою себе надежную нору, заберусь в неё и затаюсь! Только они меня и видели!

— Что ж, желаю вам удачи, — сказал я. — Ваше благородное отношение к памяти Айрис Меривейл достойно всяческого восхищения.

Я вернулся обратно и сел в машину. Дорога до лечебницы заняла приблизительно час времени. Клиника находилась среди зеленеющих холмов, где всегда царит тишина, и крики страждущих приглушаются стенами, обитыми войлоком. Доктор Слейтер возглавляет небольшую, но ужасно дорогую лечебницу, где в коридорах не воняет хлоркой, а все медсестры одеты в очень симпатичные нежно-голубые халатики. Меня сразу провели к нему в кабинет, и, завидев меня на пороге, он по привычке настороженно улыбнулся.

Слейтеру под сорок, у него густые черные волосы, большие глаза, взгляд которых всегда исполнен душевности и сострадания, и внешность человека умудренного жизнью. Если бы он родился чуть по раньше, в начале века, то наверняка стал бы первым красавцем немого кино, и увидев его на экране, женщины сходили бы с ума. Ходили слухи, что один раз в месяц, на выходные, он ударялся в загул, устраивая в своей служебной квартире настоящую оргию, длившуюся два дня, задействуя в данном мероприятии минимум трех самых симпатичных медсестер из своей клиники. Я был склонен верить слухам и незименно чувствовал себя обделенным, потому что за все время он так ни разу и не пригласил меня составить ему компанию.

— Привет, Рик, — сказал он. — Как у тебя дела?

— В порядке, — ответил я. — А как дела у Линди Картер?

Он пожал плечами.

— Как раз сейчас она не в духе, и её одолевают угрызения совести. Пить она зареклась, клянется что до конца жизни не выпьет больше ни капли. Это состояние продлится ещё дня два, а потом, наверное, её снова придется связать на какое-то время.

— А проведать её можно?

— Разумеется. — Тут его голос вдруг сделался вкрадчивым. — Но только потом снова зайди ко мне, ладно?

Одна из его прелестниц-медсестер проводила меня в палату к Линди. Это была высокая рыжеволосая красавица с длинными, стройными ногами и пышным бюстом.

— Знаете, мистер Холман, это очень здорово, что мисс Картер попала сюда к нам, — сказала она, направляясь в самый конец длинного коридора. — Я очень большая поклонница её таланта, и в свое время я пересмотрела все фильмы, в которых она снималась

— А правда что, док Слейтер устраивает здесь раз в месяц вечеринки? непринужденно поинтересовался я. — Если это так, то как бы и мне попасть в число приглашенных?

Ее голубые глаза метнули стремительный взгляд в мою сторону.

— Не знаю, что вы имеете в виду, мистер Холман, — сдержанно ответила она, — но думаю, что единственный человек, кто может помочь вам с приглашением, это сам доктор Слейтер.

— Вообще-то я всерьез подумываю о том, чтобы составить доктору здоровую конкуренцию и начать устраивать собственные вечеринки, — сказал я. — Но исключительно для двоих. Так кому мне послать приглашение?

— Вы производите впечатление сексуально озабоченного мужчины, мистер Холман, — тихо заметила она.

— Прекрасная златовласка в халатике медсестры, вы сводите меня с ума, — признался я. — Так вы свободны завтра вечером?

— Моя смена заканчивается завтра утром, и у меня будет целых два свободных дня, — ответила она. — Так где вы устраиваете эту вашу вечеринку?

— У себя дома в Беверли-Хиллс, — сказал я.

— Я найду, где это, — согласилась она. — Так как, часов восемь?

— Это было бы просто замечательно, — согласился я.

— Подумать только, в первые в жизни меня зовет к себе в гости сексуальный маньяк, — вздохнула она. — Отказаться невозможно.

Наконец она остановилась перед одной из дверей и постучала. Из-за двери послышался голос Линди Картар.

— Вы можете войти, мистер Холман, — строго сказала златовласка, и её интонации снова стали сугубо официальными.

— Спасибо, сестра, — вежливо поблагодарил я.

— Салли Морган, — поправила она. — Относительно завтрашнего вечера. Из еды я предпочитаю филейные отбивные с зеленым салатом, а из напитков кампари с содовой.

— Я это учту, — пообещал я.

Она расплылась в мечтательной улыбке.

— И я просто обожаю трахаться!

Это была уютная палата, наполненная ярким солнечным светом, струившимся с улицы сквозь зарешеченные окна. Линди Картер сидела в кровати, опираясь на ворох подложенных под спину подушек. Ее длинные светлые волосы были тщательно расчесаны, а на лицо был искусно наложен неброский дневной макияж. На ней была ночная рубашка из черного шелка с кружевными оборками, подчеркивавшими изящную линию глубокого выреза. Я закрыл за собой дверь и радостно улыбнулся. Она тоже нерешительно улыбнулась мне в ответ, но её голубые глаза глядели настороженно.

— Привет, Рик, — сказала она. — Ну ты и сволочь!

— Иначе было нельзя, — объяснил я. — И как тебе здесь нравится?