Опасный маскарад - Вирджиния Браун

— Неужели жизнь так изменила тебя, Никола, что судьба слабых и невезучих перестала тебя беспокоить? А ведь в юности ты всегда выступал на защиту обездоленных! — удивленно произнес его дед.

— Став взрослее, мой дорогой дедушка, я обнаружил, что люди не ценят заботы о них посторонних. В награду за все свои хлопоты их защитники получают лишь насмешки и упреки.

— Ты стал циником, Никола! Жизнь обозлила тебя, — покачал головой старик.

— Что верно, то верно, — согласился Кейд. — Но она еще и сделала меня мудрее.

— А вот в этом я не уверен, — произнес дон Бенито, садясь рядом с внуком в плетеное кресло.

Некоторое время оба молча глядели на лесистые холмы на горизонте. Наконец старик нарушил молчание:

— Я полагаю, что вскоре Калифорния станет частью Америки. И тогда испанские и мексиканские традиции здесь ослабнут. А потом наступит время, когда никто даже не вспомнит о когда-то могущественной и влиятельной семье Альварес. Это очень огорчает меня, мой дорогой внук.

Кейд ему ничего не ответил. Его сейчас не волновало, что станет с землями Альварес и будут ли потомки вспоминать о былом величии фамилии. В данный момент ему представлялось более важным совсем другое — довести до победы борьбу за свободу Техаса. Его тянуло обратно в стан мятежников, среди которых он пробыл не один месяц, сражаясь за независимость так называемой Республики Одинокой Звезды.

Его манило туда желание бороться с несправедливостью, а не безрассудное стремление участвовать в опасной авантюре. Он хотел вложить свою лепту в борьбу за правое дело, против деспотов и самодуров, подобных алькальду. Такое же чувство, очевидно, обуревало и Лору Аллен, дерзнувшую в одиночку выступить против местного сатрапа. После неожиданной встречи с ней минувшей ночью Кейд изменил о ней свое мнение.

Ему было приятно обнаружить в ее характере такие качества, как отвага, готовность встать на защиту слабых и стремление к справедливости. А ведь раньше она казалась ему вздорной, избалованной девчонкой, заботящейся лишь о себе. Кейд невольно улыбнулся, вспомнив, как ловко она управлялась со шпагой. Ей, вероятно, лестно узнать, что во время той схватки Кейд вовсе не был уверен в ее исходе. Лора сражалась с ловкостью и яростью дикой кошки. Один из ее ударов все-таки оставил на руке Кейда след — большую царапину, о которой он предпочел умолчать, чтобы не поощрять свою опасную противницу в ее стремлении взять над ним реванш.

Кейд поймал себя на том, что опять размышляет об этой женщине, и резко встал с диванчика, заявив дедушке, что намерен уехать на несколько дней в горы.

Дон Бенито окинул его изучающим взглядом:

— Я знаю, что в последнее время ты частенько совершаешь по ночам верховые прогулки и возвращаешься только на рассвете. Любопытно, что побуждает тебя покинуть дом на этот раз — желание убежать от кого-то или же, напротив, стремление с кем-то встретиться?

— Ни то, ни другое, — пожав плечами, ответил Кейд. — Мне хочется побыть в одиночестве и поразмышлять о своей дальнейшей жизни.

— Право же, твой ответ меня удивляет, — заключил старик. — Раньше я не замечал за тобой стремления к уединению! Надеюсь, что к пятнице ты вернешься. К этому времени солдаты перепьются и будут не в силах продолжать поиски неуловимого разбойника.

— Я тоже так думаю, дедушка. Мне бы не хотелось попасть алькальду под горячую руку, — сказал Кейд и удалился.

Дон Бенито проводил его задумчивым взглядом и погрузился в печальные раздумья: странное поведение внука вызывало у него серьезные опасения.

Всю следующую неделю Лора тоже вела себя весьма странно: она то веселилась без видимой причины, то надолго впадала в грусть. В конце концов Карлотта посоветовала ей показаться врачу.

— Ерунда! — воспротивилась Лора. — Я просто слегка переутомилась. Кроме того, я не привыкла к скучной и однообразной жизни в провинции. Здесь ведь нельзя сходить в оперу или на веселую вечеринку. Нет, я не хочу сказать, что это вредно для моего здоровья! Просто мне потребуется время, чтобы привыкнуть к здешнему укладу.

Карлотта потеребила пальцами подол своего темного платья и вздохнула:

— Сейчас не то время, чтобы беззаботно развлекаться и веселиться, Лора! В Игере сложилась трудная и опасная ситуация. Если хочешь, мы можем совершить путешествие в Лос-Анджелес, там совершенно иная атмосфера. Раньше я часто ездила туда со своими родителями, мы ходили по фешенебельным магазинам, где продаются французские товары, посещали интересные места. Нужно лишь уговорить твоего отца отпустить нас.

— Было бы просто превосходно! — с восторгом поддержала предложение мачехи Лора, растроганная до глубины души и впервые испытывая к ней искреннее, сердечное расположение.

Карлотта заговорщически подмигнула ей и доверительно добавила:

— Думаю, что нам удастся его уговорить, если мы постараемся.

Они рассмеялись и начали обсуждать план своего путешествия.

Уговорить Филиппа Аллена отпустить их в Лос-Анджелес оказалось весьма непросто: он долго отговаривал их от затеи, опасаясь, что по дороге они подвергнутся нападению неуловимого Мстителя, однако в конце концов сдался. Решающую роль сыграли два веских довода его супруги: назревшая необходимость сделать кое-какие хозяйственные покупки и не выполненное Филиппом обещание отвезти ее к родственникам. Карлотта с милой улыбкой заметила, что грех упускать возможность убить одним выстрелом двух зайцев сразу и совместить полезное с приятным.

Филипп нанял для их сопровождения шестерых охранников.

Серита начала собирать для Лоры чемоданы.

— По-моему, в такой вещице вы будете смотреться великолепно на любом торжестве, донья Лора, — обратила внимание служанка на темно-зеленое платье Лоры с глубоким вырезом на груди и пышными ажурными рукавами. — Нужно лишь добавить к нему шейный платок, ради приличия.

Лора наморщила носик:

— Платок испортит все впечатление, Серита! Однако мне придется его надеть, раз того требуют неписаные правила хорошего тона. Все-таки мы живем не в Париже! Впрочем, даже в Новом Орлеане женщинам дозволено демонстрировать свою бархатистую кожу. Увы, в Лос-Анджелесе такая вольность пока еще недопустима.

Серита положила платье в саквояж и с отвращением уставилась на корсет, который считала орудием пытки.

— Зачем вам нужно так сильно затягиваться этой жуткой штуковиной, донья Лора? — с тяжелым вздохом спросила она. — Ведь вы и без нее слишком изящны! Не понимаю, как вам удается в ней дышать? Какому здравомыслящему кавалеру понравится сеньорита, не способная дышать полной грудью? Вряд ли мой Хуан пришел бы в восторг, если бы я разговаривала с ним шепотом и задыхалась, поднимаясь на холм!

Лора расхохоталась и, окинув взглядом свой гардероб, с грустью заметила:

— Если я не надену корсет, я не сумею надеть ни одно свое платье. Так что боюсь, что мне придется продолжать носить его, пока я не куплю себе новые наряды.