Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность - Найо Марш
Шрифт:
Интервал:
— Чувствуете и сейчас?
— Да, и очень отчетливо. За всем этим кроется некое невыразимое несчастье, — ответил отец Джордан. — Вот только никак не могу определить, от кого оно исходит.
— От мисс Эббот?
— Не знаю, не знаю.
— Пусть так, — заметил Аллейн. — Но ведь вы не это собирались сказать.
— Вы тоже очень чувствительны, — отец Джордан не сводил с него пристального взгляда. — Останетесь ненадолго, когда вечеринка закончится?
— Конечно.
И тут отец Джордан произнес так тихо, что Аллейн едва его расслышал:
— Вы ведь Родерик Аллейн, я прав?
III
В опустевшем салоне пахло окурками и недопитым спиртным. Аллейн отворил дверь на палубу: на небе блистали звезды, среди них покачивалась корабельная мачта, и ночное море билось о борта судна.
— Простите, что задерживаю вас, — произнес за его спиной отец Джордан.
Аллейн затворил дверь, и они уселись.
— Позвольте сразу же заверить, — начал отец Джордан, — что уважаю вашу анонимность… хотя нет, анонимность, наверное, не то слово. Ваше инкогнито, так будет лучше?
— Я не слишком придирчив к выбору слов, — сухо ответил Аллейн.
— Можете не беспокоиться, что я вас узнал. Это страннейшее из совпадений. Так могла бы сказать ваша жена при встрече.
— Неужели?
— Нет, я с ней не знаком, но большой поклонник ее живописи. Относительно недавно посетил ее персональную выставку, и один маленький портрет произвел на меня неизгладимое впечатление. Картина была без названия, но мой брат-священник, отец Коупленд из церкви Святого Эгидия, что в Уинтоне, знакомый с вами обоими, сказал, что это портрет мужа художницы, знаменитого инспектора Аллейна. Я очень хорошо запоминаю лица, и сходство неоспоримое. Уверен, что не ошибся.
— Трой, — заметил Аллейн, — была бы очень благодарна за такую оценку.
— Ну и еще одно. Это пари мистера Мэрримена было не спонтанным, а организованым специально, не так ли?
— Боже ты мой! Похоже, я просто осрамился!
— Нет, нет. Не вы. Вы были крайне убедительны. Это капитан.
— Да, пожалуй, он немного перестарался.
— Вот именно. — Отец Джордан подался вперед и спросил:
— Скажите, Аллейн, ради чего вы завели разговор об этом Цветочном Убийце?
— Ради забавы. Чего ж еще?
— Значит, не хотите мне говорить.
— По крайней мере, — небрежно произнес Аллейн, — у вас имеется алиби на пятнадцатое января.
— Но вы мне, конечно, не доверяете.
— Не стоит затрагивать этот вопрос. Вы ведь уже выяснили, я полицейский.
— Очень вас прошу, доверьтесь мне. Вы не пожалеете. Вы ведь можете проверить мое алиби, верно? Ну а другой случай, с этим несчастным дитя, которое ходило в церковь, с ним что прикажете делать? Это было двадцать пятого января. Тогда я был на конференции в Париже. Вы можете это выяснить, не составит труда. Вы, несомненно, поддерживаете связь с коллегами. Так что можете узнать через них.
— Думаю, это можно будет сделать.
— Так сделайте! Я вас умоляю. Если вы здесь инкогнито, как я подозреваю, вам нужен человек, которому можно довериться.
— Это не всегда оправдывает ожидания.
— Наших женщин нельзя оставлять одних. — Отец Джордан поднялся и смотрел на палубу через стеклянную дверь. — Вот, пожалуйста, полюбуйтесь.
Миссис Диллингтон-Блик решила прогуляться по палубе. Проходила мимо освещенных иллюминаторов над моторным отсеком и вдруг остановилась. Ее серьги и ожерелье мерцали, алый шарф, накинутый на голову, трепетал от ночного бриза. Тут из тени под мостиком вышел мужчина и направился к ней. Взял ее под руку. Они развернулись и скрылись из вида. То был Обин Дейл.
— Вот видите, — заметил отец Джордан. — И если я прав, таких вещей допускать нельзя.
— Сегодня у нас седьмое февраля, — сказал Аллейн. — А преступления совершаются с десятидневными интервалами.
— Но пока их было всего два.
— Была еще одна попытка пятого января. В прессе о ней умолчали.
— Вот как! Значит, пятого, пятнадцатого и двадцать пятого. Получается, что со дня последнего убийства прошло уже больше десяти дней. Если вы правы (и интервалы в конечном счете могут оказаться всего лишь совпадением), тогда опасность велика.
— Напротив. Если версия о десятидневных интервалах верна, то миссис Диллингтон-Блик в данный момент не грозит никакой опасности.
— Но… — Отец Джордан уставился на него широко раскрытыми глазами. — Вы хотите сказать, были еще преступления? Со времени нашего отплытия? Почему же тогда…
— Примерно за полчаса до отплытия этого судна и в двухстах ярдах от него. В ночь с четвертого на пятое. Убийца удивительно пунктуален, рассчитывает все до минуты.
— Боже милостивый! — воскликнул отец Джордан.
— На данный момент никто из пассажиров и команды, за исключением капитана, не знает об этом. И если только кто-либо не озаботится сообщить эту новость по телеграфу в Лас-Пальмас, так ничего и не узнают.
— Четырнадцатое… — пробормотал отец Джордан. — Так вы считаете, до четырнадцатого февраля мы в безопасности?
— Остается лишь надеяться. Может, выйдем немного подышать свежим воздухом перед сном? Думаю, стоит. — Аллейн распахнул двери. Отец Джордан последовал за ним.
— Я тут подумал, — заметил он, — вы, наверное, считаете, я люблю вмешиваться в чужие дела. Это не так. Просто у меня особое чутье на зло в любых его проявлениях. И еще я всегда считал своим долгом по мере сил предотвратить его, не допустить греха. Я, своего рода, духовный полицейский. Разумеется, с вашей профессиональной точки зрения, все это полная чушь.
— Почему же, я уважаю вашу позицию, — сказал Аллейн. Секунду-другую они молча смотрели друг на друга. — И вот еще что, сэр. Я очень бы хотел вам доверять.
— Ну, хоть какой-то шаг вперед, — произнес отец Джордан. — Оставим все как есть, пока не проверите мое алиби?
— Если вы не против, конечно.
— Разве у меня есть выбор? — спросил отец Джордан. И через секунду добавил: — В любом случае получается, у нас сейчас перерыв. До четырнадцатого февраля, так?
— Если эта наша версия о временных интервалах верна. Но она может оказаться неверной.
— Полагаю, психиатр…
— Да, доктор Мэйкпис, к примеру. Я уже подумываю проконсультироваться с ним.
— Но…
— Да?
— У него нет алиби. Он сам так сказал.
— Нас всегда учили, — заметил Аллейн, — что виновный в такого рода преступлениях человек никогда не признается, что у него нет алиби. У него оно всегда найдется. Ну, хоть какое-то. Так выйдем на палубу?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!