Царство Авалона, или претсмертные записи незамужней вдовы Екатерины! - Наталина Белова

попрощаюсь с маленькой леди.

— Останься, дядя Брэнн! – раздался жалобный голосок.

Оказывается, Розалин не ушла в свою спальню, а всё это время подслушивала под дверью. Я вздохнула. Вот неслушница, Брэнн плохо на неё влияет. Но как бы я ни относилась к журналисту, сейчас Розалин была права: куда он пойдёт сейчас на ночь глядя, он на ногах–то едва стоит.

— Оставайся, – решилась ответить я. – Постелю тебе в своей комнате, а сама лягу в комнате с Рози. Свалишься ещё где– нибудь, а меня потом совесть загрызет.

Брэнн приподнял бровь в своей обычной ироничной манере. Удивлялся, что у меня есть совесть.

— К тому же рубашки я дома не держу. А эта, – я пнула носком туфельки окровавленные лоскуты, – теперь годится разве что на растопку. Васильки хотя и очень брутальны, но...

Я красноречиво взглянула на его голый торс, обмотанный полосами моей многострадальной простыни. И тут же я отвела глаза. Слишком уж целомудренно я себя вела для вдовы с ребёнком... Но что поделать. Я была матерью, однако по–прежнему очень мало знала о той стороне жизни, которая приводит к появлению детей. Такая вот нелепица...

И кстати, откуда это у журналиста, который не держал в руках ничего тяжелее карандаша и блокнота такие рельефные мышцы и такие упруги мускулы? Это как вообще законно?

Брэнн не заметил моего смущения.

— Екатерина я не стесню вас с Розалин...

— Да нет не стеснишь! – отозвалась Розалин.

И, судя по топоту и хлопкам, принцесса подпрыгивала от радости и хлопала в ладоши.

Я расположила Брэнна в своей спальни, застелила на постель свежее белье. На этот раз с ромашками. Взбила подушки, даже принесла запасную из кладовки, чтобы Брэнну было удобнее: вряд-ли он сможет лечь, будет дремать сидя.

— Вот располагайся.

Брэнн, ни на минуту не сомневался, принялся расстегивать ремень. Всё правильно, не в брюках ведь ему укладываться в чистую постель. Но я снова ощутила предательское замешательство и поскорее покинула комнату, выловив в коридоре любопытную Розалин.

— Пойдём, и приготовим целебный отвар для нашего гостя!

— Ух ты, мы будем готовить отвар!

Я улыбнулась. Вот умеет человек радоваться жизни, видит удовольствие в каждом мгновении.

Я вскипятила воду на маленькой железной печке в нашей крошечной кухоньке, разрешила Розалин растолочь сушеную крапиву – она затворит кровь – и ромашку, чтобы снять воспаление. Брэнну нужно пить побольше жидкости. Я заварила напиток и добавила два кубика сахара, хотя мы нечасто позволяли себе сладкое и обычно оставляли сахар на выходные. Один кубик я протянула дочери. Пусть немного полакомиться. После бурных событий сегодняшнего дня она заслужила награду.

— Мам, а можно мне к дяде Брэнну?

— Нет, дочка. Дядя Брэнн устал и он должен отдохнуть. Я отнесу ему напиток и приду, чтобы уложить тебя. И он тебе никакой не дядя! – опомнилась я.

Но Розалин пропустила мои последние слова мимо ушей.

— Передай дяде Брэнну, чтобы он поскорее выздоравливал!

Брэнн расположился на постели с комфортом. Он подложил под спину три подушки и восседал на них, точно словно король. Хорошо хоть догадался накрыться пледом, правда, только по пояс. Так что его неприлично рельефный торс продолжил меня смущать.

«Екатерина угомонись. Куда ты это всё время пялишься? Лучше смотри на повязки, на которых уже проступила кровь!»

— Вот выпей. – Я сунула в руки журналиста кружку с отваром. – И отдыхай!