Британская разведка во времена холодной войны - Колдер Уолтон

Вторжение SOE в сферу деятельности SIS на Дальнем Востоке поднимает очевидный вопрос: а не было бы лучше объединить усилия по сбору разведывательной информации и проведению тайных операций в одной-единственной организации, как это произошло с Управлением стратегических служб США (OSS), а позднее с ЦРУ, которое во многих отношениях было его преемником? Британская традиция избегала этого: одно агентство, выдвигался такой довод, не сможет и собирать объективную информацию, и осуществлять действия, на ней основанные. Но, учитывая яростное возмущение некоторых офицеров SOE и SIS, вполне вероятно, что деятельность британской разведки в годы войны на Дальнем Востоке была бы более эффективной, если бы они официально объединились в одну службу49.

Путаница по поводу того, что повлекли за собой действия подразделения 136 на Дальнем Востоке, является частью более широкой картины, связанной с неудачами SOE во время войны. Критики подчеркивают, что, будучи далекими от выполнения задачи по «поджиганию Европы», как ее поставил Черчилль, его операции в Европе на самом деле едва ли раздули хоть какой-то тлеющий огонь. Несомненно, у него были заметные неудачи, самая печально известная из которых была операция в Нидерландах, где начиная с 1942 г. абвер полностью сорвал его деятельность: захватил двух его главных агентов и использовал их поразительно неэффективные радиошифры для одурачивания SOE, руководство которого полагало, что управление по-прежнему занимается оперативной работой, и продолжало снабжать их информацией и прочими вещами. Это была знаменитая «Английская игра» абвера (Englandspiel). Однако следует помнить, что то, что абвер делал с SOE в Нидерландах на протяжении полутора лет, – в конечном счете в 1944 г. в SOE поняли, что его тамошние агенты провалились, – англичане проделывали с немцами на протяжении шести лет благодаря системе дезинформации50.

Более того, были случаи, когда операции SOE приносили союзникам значительные успехи. Его диверсия на заводе по производству тяжелой воды в Верморке (Норвегия), вероятно, помешала попытке фашистской Германии создать атомную бомбу. Его партизанские действия в Монбельяре в оккупированной Франции показали, как небольшая группа людей может уничтожить пулеметное гнездо, когда не помогла серия бомбардировок. Наконец, и, вероятно, это более важно, чем что-либо еще из его достижений, как отметил М.Р.Д. Фут, SOE вернуло чувство самоуважения странам Европы и Дальнего Востока, обычные армии которых были полностью побеждены армиями стран оси. Многие его агенты, засланные на оккупированные территории для оказания помощи группам сопротивления, проявили поразительную храбрость. Командующий авиакрылом Форрест Фредерик Эдвард Йео-Томас (кодовое имя «Белый кролик») установил связь с французским Сопротивлением и сумел избежать фашистского плена. Другие, вроде Виолетты Шабо, не дожили до того, чтобы рассказать свою историю, не выдержав допросов и пыток, и были казнены. В общей сложности SOE отправило 55 женщин-агентов в оккупированную Европу, 13 из которых были либо убиты в бою, либо казнены51.

Во время Второй мировой войны британская разведка расширила свои имперские полномочия так, как никогда раньше. МИ-5 отправила больше офицеров в британские колонии и страны Содружества, чем когда-либо раньше, а GC&CS радикально увеличила свои возможности, «всасывая» вражеский трафик из своих региональных станций по сбору информации, расположенных по всей империи. Тем временем SOE вооружало партизан, воюющих против стран оси. Однако есть одна глава в повести о действиях британской имперской разведки в военное время, которая, очевидно, настолько связана с государственной тайной, что лишь недавно была раскрыта. У нее есть несколько удивительных параллелей с сомнительными приемами в деятельности разведывательных и служб безопасности в настоящее время.

Как составная часть контрразведывательной деятельности во время Второй мировой войны в практику британской разведки входили такие совершенно секретные действия, как задержание, допрос и перевозка вражеских шпионов из одной части Британской империи в другую. Временами это очень походило на финансируемое государством похищение людей и напоминало процесс «чрезвычайной выдачи заключенных», который применяло правительство США в так называемой «войне с террором» ближе уже к нашему времени. После декабря 1940 г. дешифровщики «Ультра» раскрыли ряд немецких шпионов, действующих в Британской империи и странах Содружества. В первые шесть месяцев 1942 г. в различных британских колониях были выявлены (но не арестованы) шесть шпионов высокого ранга, а в июне 1942 г. один из них, работавший в Момбасе в Кении, был задержан местной полицией. Его арест вызвал спор внутри МИ-5 о том, что делать с ним и другими такими шпионами. В МИ-5 хотели, чтобы их и других агентов, возможно работающих в различных уголках империи, допросили и, если возможно, сделали двойными агентами, что было бы составной частью системы дезинформации. Однако офицеры МИ-5 из отдела В1а, ответственные за контрразведку, не хотели, чтобы этих людей допрашивали в далеких уголках империи, где нельзя было гарантировать применения эффективных методов. Более того, в МИ-5 опасались, что если установленных шпионов будут допрашивать на местах, то колониальным властям, которым не всегда можно было доверять, пришлось бы раскрыть самый оберегаемый секрет времен войны – существование «Ультра». Следователи постоянно использовали информацию, полученную из сообщений «Ультра», чтобы заставить вражеских агентов думать, что британская разведка знает все об их заданиях. Вместо этого в МИ-5 хотели, чтобы этих агентов привозили на их засекреченную следственную базу – лагерь 020, расположенный в бывшем сумасшедшем доме Летчмир-Хаус в Хэм-Коммон – южном пригороде Лондона.

Лагерь 020, который получил свое название, вероятно, от «Комитета ХХ», ответственного за надзор за системой дезинформации, был неподконтролен никакому правительственному департаменту, за исключением МИ-5, и находился вне юридического надзора. Его цель состояла в том, чтобы изолировать и «ломать» вражеских шпионов, которых держали там без суда в некоторых случаях годами с намерением сделать из них двойных агентов. Из-за того что задержанные не принимали участия в боевых действиях, международные правила в отношении обращения с военнопленными на лагерь 020 не распространялись. В нем также не проводились инспекции Красного Креста, так как он не значился в его списке. Короче говоря, его пленники были помещены в юридический вакуум.

Вопрос, на который МИ-5 должна была ответить, был таков: законны ли задержание иностранных граждан и их транспортировка с зарубежных британских территорий для допросов в Великобританию. Один из руководителей отдела В Дик Уайт так выразил эту проблему, обращаясь к юрисконсульту МИ-5 Тоби Пильчеру (будущий судья Высокого суда): «…мы окажемся в особенно тяжелом положении, если будет установлено, что юридический механизм задержания вражеского агента в колонии и последующая транспортировка его в Объединенное Королевство являются с юридической точки зрения неправомерными. Я боюсь, что это тот случай, когда мы не можем оставить вопрос открытым, так как если задержание вражеского шпиона, привезенного сюда, будет подвергнуто испытанию «хабеас корпус» [юридический процесс, когда заключенный может потребовать, чтобы он предстал перед судом], то, по всей вероятности, это будет момент, когда он уже будет находиться в лагере 020. Последующая огласка, сопровождающая процедуру «хабеас корпус», будет чрезвычайно вредна для лагеря 020 и может поставить под угрозу само наше положение по отношению к нему»52.