Первое испытание - Анна Одувалова

– Да, – я подозрительно посмотрела на Елену Владленовну. Было что-то в ее поведении неестественное, словно она считала себя обязанной пояснить разговор с директором. Хотя в этом не было нужды. К чему бы ей отчитываться перед студентами?

– Ну так зачем вы пожаловали? – поторопила нас она, присаживаясь на свое рабочее место и включая компьютер. Системник тихо загудел, и атмосфера в кабинете сразу же стала рабочей.

– Мы бы хотели узнать телефон родителей нашей соседки по комнате, – вместо меня ответила Ксюша. – С Машей вчера на паре случился обморок, и мы не знаем, насколько серьезно она пострадала, и переживаем. Анатолий Григорьевич сказал, что ее отвезли в больницу. Но, возможно, от родителей мы узнаем чуть больше.

– Не беспокойтесь, – приторно улыбнулась женщина. – С Машей все в порядке. Ее действительно увезли в больницу. Она ослаблена, но скоро поправится.

– Она вернется сюда?

– Это будут решать ее родители. Вы можете узнать у них сами.

Елена Владленовна несколько раз щелкнула мышкой, отыскивая нужный документ на рабочем столе, и потянулась за ручкой.

– Вот, – отдала она Ксюше в руки маленький бледно-зеленый листочек-стикер, на котором размашисто написала номер мобильного телефона. – Это мобильник Машиной матери. Домашнего телефона, насколько я знаю, у них нет. А сейчас извините, но мне предстоит обстоятельный разговор с представителями МЧС. Будем надеяться, получится избавить вас от плена в стенах лицея как можно быстрее.

Пропустив нас вперед, Елена Владленовна вышла в коридор и закрыла кабинет на ключ. Мы с Ксюшей подбежали в ближайшему окну и присели на низкий подоконник. Я достала мобильник и аккуратно ввела цифры с бумажки. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа сети», – отстраненно произнес женский голос, который вызывал ненависть у многих. Он был связан с невозможностью дозвониться тому, кому нужно, и в тот момент, когда это жизненно необходимо.

– Почему-то телефон выключен, – расстроенно пожала плечами я.

– Ну, мало ли? У меня у мамы тоже с телефоном вечные несчастья. То сел, то в машине забыла. То поставила на виброзвонок и не услышала, – утешила меня Ксюха и отмахнулась. – Позвоним попозже!

– Возможно, ты права, – я согласно кивнула и поднялась с подоконника. – Пойдем скорее, а то опоздаем. У нас сейчас занятия порознь, а потом аж две пары «фитнес-технологий» на улице совместно. Может быть, их отменят в связи с чрезвычайной ситуацией?

К нашему величайшему сожалению, ничего не отменили, и новомодный предмет «фитнес-технологии», по сути оказавшийся банальной физкультурой, проходил на лужайке позади главного корпуса. Кто придумал ставить сдвоенную пару, я не знала, но успела проклясть его не один раз. Мы вымотались настолько, что еле доползли до своей комнаты. А там нас ждал сюрприз. Пока мы отсутствовали, пропали все Машины вещи, включая книги, мелкие безделушки и ноутбук. Не переодевшись, мы кинулись выяснять подробности. Елена Владленовна сухо сказала:

– Врачи констатировали сильное переутомление, и родители Маши выбрали здоровье дочери, которое для них важнее, нежели престижный диплом. Они забрали документы и вещи.

– То есть они были здесь?

– Да, уехали буквально полчаса назад.

– А тот телефон Машиной мамы, он выключен… – робко начала я. – Как так? Почему мы не смогли дозвониться?

– К сожалению, ничем не могу помочь. Другого у меня нет. Думаю, это временное явление. Позвоните позже. Хорошо? Кстати, неужели вы не пробовали звонить на Машин номер? – поинтересовалась помощница директора, демонстративно изучая монитор. Думаю, она давала нам понять, что пора бы заканчивать задавать вопросы.

– Мы не знаем ее номер, – смущенно призналась Ксюха, – всегда ходили вместе, даже не пришло в голову спросить.

Елена Владленовна еще раз холодно улыбнулась и пожелала нам удачи, но, видимо, не слишком искренне, так как телефон Машиной мамы по-прежнему оставался вне зоны действия сети. Мы пробежались по всем этажам, прежде чем у одной Машиной однокурсницы нашли номер мобильника нашей бывшей соседки. Но этот телефон тоже молчал. Маша не просто ушла из лицея, она словно исчезла.

– У нее не было здесь друзей, – пожала плечами Ксюша. – А на нас она смотрела свысока и немного презрительно. Так что все может быть…

– Не знаю, – вздохнула я. – Как-то все это странно. Не сходится. Не может человек за сутки оборвать все контакты. Наверное, ей хуже, чем нам говорят? И поэтому не отвечает ни один телефон?

– Но, Алин, у нас не получилось выяснить правду. Мы испробовали все, но не получили результата. Я искала ее аккаунты в Интернете, но если они у нее и были, то не под своим именем. Мы вряд ли теперь об этом узнаем. Если захочет, то свяжется с нами сама.

– Думаю, есть еще один способ узнать, – закусила губу я, размышляя о том, что ввязываюсь в очередную авантюру, из которой не выйдет ничего хорошего. – Мы вечером пойдем в гости.

– К кому? – подозрительно уточнила Ксюха.

– Вот в этом-то и проблема, – я сморщилась и сквозь зубы произнесла: – К Владу.

– К Владу?

– Да. Вспомни, когда Маше стало плохо, он среагировал первым. Он вел себя так, словно подобное случается на его глазах не впервые. Он знает больше других, и мы припрем его к стенке.

– Ты даже не боишься его сумасшедшую пассию?

– Боюсь, но это не имеет значения. Мы должны с ним поговорить, а ждать до завтра не хочу. Просто не смогу заснуть, если не выясню хоть что-нибудь.

– А если он повторит рассказ Елены Владленовны?

– Значит, мы признаем у себя паранойю и успокоимся, – вслух сказала я, но про себя подумала, что эти слова Влада только подтвердят мои опасения. Я буду точно знать – в лицее творятся странные и непонятные вещи, которые кто-то скрывает и от студентов, и от некоторых преподавателей.

Мне не хотелось ничего, но сегодня в актовом зале проходил конкурс ораторского мастерства. Первокурсники в нем не участвовали, но нас обязали прийти послушать и поучиться. За три года, которые здесь длилось обучение, лицеисты получали великолепную подготовку по всем гуманитарным предметам, что давало возможность без усилий сдать ЕГЭ и поступить практически в любой элитный вуз. Большое внимание уделялось риторике и ораторскому мастерству. Нас убеждали, что любой успешный человек прежде всего обязан уметь хорошо и убедительно говорить. Конечно, были и минусы, получалось, что десятый-одиннадцатый классы растягивались на три года вместо двух. Но оно того стоило, дополнительные предметы, конкурсы, олимпиады – все это значительно повышало статус будущего абитуриента.

В другое время мне даже интересно было бы послушать выступления лицеистов, но сегодня я сидела безо всякого желания. Участники рассказывали о том, кем бы хотели стать в будущем и как планируют осуществить свою мечту, а я думала лишь о том, что сегодня вечером придется переступить через себя и нанести визит Владу.