Белый вождь - Томас Майн Рид

– Что такое, сударь? Отдайте, пожалуйста, чашу.

– Нет, сперва я заплачу за питье. Согласны?

И он бросил в чашу золотой.

– Нет, сеньор, я не могу взять деньги. Ведь я просто исполнила свой долг. Мне не нужен ваш золотой, – твердо закончила она.

– Очаровательная Росита! Вы завладели моим сердцем, почему же зоодно не взять и золотой?

– Я вас не понимаю, сеньор. Возьмите, пожалуйста ваши деньги и отдайте чашу.

– Я отдам ее только вместе с золотым.

– Тогда оставьте ее себе, сеньор, – сказала девушка, поворачиваясь, чтобы уйти. – Меня ждет работа.

– Нет, постойте, сеньорита! – воскликнул Вискарра. – Не откажите еще в одной любезности. Я хотел попросить огня для сигары. Вот, возьмите чашу! Видите, она пустая. Вы ведь простите меня за то, что я предлагал вам этот золотой?

Вискарра видел, что девушка оскорблена, и своими извинениями старался успокоить ее.

Росита взяла у него чашу и пошла в дом, чтобы исполнить его просьбу.

Через минуту она вновь появилась, неся на небольшом совке немного жару из очага.

Дойдя до ворот, она с удивлением увидела, что офицер спешился и привязывает коня к столбу.

– Я устал с дороги, – сказал он, когда Росита протянула ему совок. – Солнце так печет! Если позволите, сеньорита, я войду в дом и отдохну немного.

Эта новая просьба была неприятна девушке, но отказать она не могла, и через минуту, звеня шпорами и бряцая саблей, комендант вошел в дом.

Росита следовала за ним, не произнося ни слова. Ни словом не удостоила вошедшего и ее мать – она сидела в своем углу и не обратила на офицера ни малейшего внимания, даже не взглянула в его сторону. Пес, грозно рыча, стал кружить около него, но молодая хозяйка прикрикнула на пса; собака снова улеглась на циновку, но не спускала с незваного гостя злобно сверкавших глаз.

Едва Вискарра вошел в дом, ему стало не по себе. Он видел, что ему не рады. Росита не произнесла ни единого приветливого слова, и старуха и пес ничем не проявили своего гостеприимства. Наоборот, все заставляло коменданта безошибочно чувствовать, что он здесь нежеланный гость.

Но Вискарра не привык считаться с чувствами подобных людей. Он не обращал внимания на их приязнь или неприязнь, особенно когда это мешало его удовольствиям; и, закурив сигару, он преспокойно уселся на скамью с полной непринужденностью, как у себя дома.

Некоторое время он молча курил.

Между тем Росита выдвинула ткацкий станок и, опустившись перед ним на колени, принялась за работу, словно в комнате никого чужого и не было.

– О, да как это хорошо придумано! – воскликнул офицер, делая вид, что его очень заинтересовала работа девушки. – Мне давно хотелось взглянуть, как их делают, эти шали... ведь это шаль, правда? Честное слово, очень интересно! Вот, значит, как их ткут. Можете вы сделать ее за день, сеньорита?

– Да, сеньор, – был короткий ответ.

– А эта пряжа бумажная, правда?

– Да, сеньор.

– А какой милый узор! Это вы сами придумали?

– Да, сеньор.

– Я вижу, это настоящее искусство! Хотел бы я понять, как переплетаются эти нити.

Он поднялся со скамейки и, подойдя к станку, опустился на колени.

– В самом деле, до чего хитро придумано! Знаете что, милая Росита, поучите-ка и меня этому делу. Хорошо?

Старуха до этой минуты сидела неподвижно, глядя в землю, но, услышав имя дочери в устах незнакомца, вздрогнула и оглянулась на него.

– Я не шучу, – продолжал он между тем, – ведь это очень полезное искусство! Вы не могли бы меня выучить?

– Нет, сеньор, – последовал односложный ответ.

– Ну что вы! Не такой уж я тупица! Я думаю, что научусь... Кажется, надо только взять вот эту штучку, – он наклонился и положил руку на челнок так, что его пальцы касались пальцев девушки, – и вот так пропустить ее между нитей... верно?

Но тут, словно охваченный безумной страстью, он, казалось, забылся и, внезапно понизив голос, глядя на залившуюся краской девушку, продолжал:

– Росита, прелесть моя! Я люблю вас... Один поцелуй, прекраснейшая... только один поцелуй!

И прежде чем она успела увернуться, он обнял ее и крепко поцеловал в губы.

Девушка закричала, и в ответ раздался другой крик, громкий, неистовый.

Старуха, которая до этой минуты все еще сидела, согнувшись, в своем углу, вскочила и, как тигрица, кинулась на офицера. Мгновение – и ее длинные, костлявые пальцы вцепились ему в горло.

– Прочь, ведьма, прочь! – закричал он, стараясь вырваться. – Прочь, говорю! Или я зарублю тебя, проклятая... Прочь, тебе говорят!

Но старуха кричала не переставая и не выпускала его; она хватала его за горло, рвала эполеты и все, что попадало под руку.

Однако еще острее ее когтей оказались клыки громадного волкодава, который тоже сразу вскочил с места и вцепился в ногу офицера так, что тот заорал изо всех сил:

– Пошел вон!.. Эй! Сержант Гомес! На помощь! На помощь!

– Вот тебе, подлый ачупино! – кричала старуха. – Собака! Испанский пес! Зови их, зови своих трусливых слуг!.. Где мой храбрый сын? Зачем умер мой муж? Подлый пес оскорбил наш дом... Будь они здесь, ты не ушел бы живым, собака! Убирайся!.. Убирайся к своим красоткам, к своим девкам! Убирайся вон!..

– Проклятая фурия! Убери этого пса... убери пса!.. Эй вы там! Гомес! Где у вас пистолеты? Пристрелите его! Скорее! Скорее!

Пустив в ход саблю, доблестный комендант наконец-то добрался до своей лошади. Сержант Гомес прикрывал его отступление.

Ноги Вискарры были порядком искусаны, но все же ему удалось кое-как взобраться в седло.

Сержант разрядил оба пистолета, но так и не попал в собаку. Видя численное превосходство врага, пес повернулся и побежал в дом.

Лая больше не было слышно, но когда комендант уже сидел в седле, из дома донесся насмешливый хохот. Такой звонкий, серебристый был этот смех, что комендант сразу понял: это смеется над ним белокурая красавица Росита.

Досаде коменданта не было предела, он с радостью приказал бы своему отряду занять ранчо, он потребовал бы голову этого пса; одно удерживало его – страх, что тогда солдаты узнают причину его позорного бегства. А испытать такое унижение ему вовсе не хотелось.

Итак, он вернулся к своему отряду, отдал команду, и все двинулись в обратный путь, в город.

Вискарра недолго ехал во главе улан; злоба и разочарование душили его, и, отдав кое-какие распоряжения сержанту, он крупным галопом поскакал вперед.

Вид всадника в синем плаще, который направлялся к дому Роситы (Вискарра узнал молодого скотовода дона Хуана), разумеется, не мог успокоить разозленного коменданта. Вискарра не остановился, не заговорил, но, смерив дона Хуана злобным взглядом, продолжал путь.