Сделка на любовь - Наталья Евгеньевна Шагаева

газ. — Хлеб нужно поджарить. Есть ещё сковородка?

— Есть тостер.

— Нет, тостер мне не нужен, — сама находит сковородку. — Я противница всей техники на кухне. Да и никакой тостер так не дожарит хлеб на сливочном масле. А почему развелись? — как ни в чем не бывало снова допрашивает меня.

Посматриваю наверх. Леван мерзавец. Ведь он знает свою мать и оставил меня на этот допрос.

— Не сошлись характерами.

— Бывает. Так у Левана характер – не подарок, слишком импульсивен.

— Я заметила.

Женщина снова замолкает, словно обдумывает выданную мной информацию. Сажусь за стойку, отворачиваясь к окну, пока женщина раскладывает яичницу с овощами по тарелкам.

— А вот вы сказали, что у вас дочь.

Киваю.

— Сколько ей?

— Три года.

— И вы оставляете такую малышку одну на ночь? — с осуждением высказывает она мне.

И меня срывает.

Я все могу вытерпеть, но когда дело касается моей дочери… Это моя болевая точка, стоит чуть-чуть ее задеть – и эмоции рвутся наружу.

— Будь моя воля, я бы не оставляла свою дочь ни на минуту, но ее забрал отец, лишил меня возможности с ней видеться! И на вашего сына мы не претендуем. Ничего серьёзного между нами не будет. Леван достоин лучшего, чем разведёнка с ребёнком и проблемами! — выдаю я и тут же кусаю до боли губы. Я истеричка. Ненормальная. Это было лишнее.

Женщина снова замолкает. Через пару минут возвращается Леван, и мы завтракаем. Причём мать Левана ведёт себя так, словно и не было нашего разговора и я не срывалась. Она рассказывает сыну о каких-то родственниках, а мне – рецепт пирога, который очень любил Леван в детстве, и в общем очень мило общается. Женщина долго не обременяет нас своим присутствием, но перед уходом просит сына проводить ее до такси.

Полагаю, будет отговаривать его со мной встречаться, рассказывая о минусах. Вот и славно – может, до Левана дойдет, что наша сделка временная.

Глава 18

Яна

— Собирайся, заеду за тобой минут через пятнадцать, — сообщает мне в трубку Леван.

— Эм… Как одеваться? Куда мы идем?

— Как хочешь, тебе все идет, — усмехается Леван. — Это не официальное мероприятие. Просто будь красивой.

— Хорошо, — скидываю звонок. Открываю шкаф. Лучше бы он сказал, что именно надеть, самой мне все равно. Я давно не одеваюсь, чтобы быть для кого-то красивой. Но ладно, достаю черную блузку с прозрачными рукавами и бордовые брюки в обтяжку. Волосы вверх, немного косметики, полусапожки на каблуках. Универсальный наряд будет уместен везде. Закидываю в сумку кошелек, телефон и спускаюсь вниз.

Телефонный звонок застает меня в прихожей.

— Ты готова?

— Да.

— Спускайся, жду тебя внизу, у нас мало времени.

Не знаю, куда мы торопимся, но спешу.

Выхожу на улицу, замечаю машину Левана на стоянке, сажусь на переднее сиденье, и мужчина тут же срывается с места.

— Куда мы торопимся? — интересуюсь я. Леван лишь улыбается, мельком взглянув на меня. Окей, отворачиваюсь к окну. На светофоре его ладонь в кожаной перчатке накрывает мою ногу, сжимает немного.

— Совсем неинтересно?

— Кажется, я поинтересовалась, но ты не ответил, — перевожу взгляд на его ладонь, поглаживающую мою ногу. Мне не хочется его одернуть, и это уже хорошо.

— Тебе понравится.

Вряд ли мне понравится, что бы это ни было. Я давно разучилась развлекаться. Но киваю, пытаясь выдать улыбку.

Леван сворачивает во дворы возле детского центра развития. И останавливается напротив черного входа. Перевожу на него вопросительный взгляд?

— Еще пять минут, — сообщает он мне, посматривая на часы. Понятнее не становится. — Вот представь, что все позади… — произносит Леван, смотря в любое стекло на типичный двор спального района. — Дочь с тобой, ее никто не отберет, и препятствий со стороны бывшего мужа нет. Что дальше?

— В каком смысле?

— В смысле жизни, Яна.

— Чуда не случится. Тарас просто так это не оставит, он все равно будет портить мне жизнь. И это даже не от любви ко мне или к дочери, это из принципа, что не легла к нему в ноги и не стала подстилкой, — выплескиваю жесткую правду.

Леван сжимает челюсть, глубоко втягивая воздух. Мне тоже не нравится такая перспектива, но выбора нет.

— Я просто хочу вернуть дочь и уехать как можно дальше, за пределы страны, в маленький провинциальный город, где найти нас будет сложно, и там тихо жить, не привлекая внимания. Просто спокойно дышать и не оглядываться по сторонам в страхе, что нас найдут.

— Представь, что этого нет, — настаивает Леван. — Нет никакого преследования. Тарас не ищет тебя и не мстит. Все. Нет его.

— Ну если пофантазировать, то все равно бы уехала в провинциальный город, только к себе, в родной городок, и там начала бы все сначала с дочерью.

— То есть в любом сценарии остаться здесь не предусмотрено?

— Нет. Это раньше я полагала, что столица дает много возможностей, сейчас же я воспринимаю ее по-другому: она губит, засасывая в яму пороков, алчности и грязи. Не хочу, наелась.

Леван ничего не отвечает. В салоне повисает тишина. Через пару минут взгляд цепляется за то, как с черного входа выходит Маша и ее новая няня.

— А… — слова застревают где-то в горле. Вылетаю из машины и бегу к дочери. Как ни странно, няня в этот раз не препятствует, даже отступает на шаг, когда я сгребаю дочь в объятья, прижимая к себе. — Малышка моя… Девочка моя… Машенька, — всхлипываю после каждого слова, утыкаюсь ей в волосы, глубоко вдыхаю родной запах.

Маша не отвечает, только сильнее прижимается ко мне, тоже обнимая. На глазах выступают слезы. Не хочу плакать при ребенке. Не хочу ее расстраивать и травмировать еще больше, быстро моргаю, не в силах оторваться от дочери.

— Яна, — мне на плечо ложится рука Левана. — Давайте в машину.

— Не больше двадцати минут, — тараторит няня, когда я уношу дочь в машину. — Пожалуйста, — как-то надрывно просит она. — Меня пожалейте, если он узнает… — сокрушается она. Ничего не отвечаю. Я не в состоянии говорить. Леван открывает для нас заднюю пассажирскую дверь и дожидается, пока мы сядем.

— Полчаса, —