Мастер карнавала - Крейг Расселл

— Подарки для племянницы, — улыбнувшись, пояснила та.

Гостиница была хорошая. За пребывание в ней Оливер мог заплатить наличными, не вызывая ненужных вопросов и косых взглядов. Он забронировал номер заранее, еще до встречи в ночном клубе с обладательницей столь очевидных достоинств, и, как всегда, использовал вымышленное имя. Поэтому, когда в гостиницу перезвонили из агентства по эскорт-услугам и попросили соединить с герром Мейерхоффом, его сразу же соединили. Это также означало, что, когда он вернет девушку на место, не надо будет расплачиваться, привлекая излишнее внимание при отсчитывании евро. Еще в ночном клубе он передал своей избраннице конверт с оговоренной суммой. Все было воспринято очень спокойно и с неизменной улыбкой.

Оливер, как обычно, много говорил и на протяжении всего вечера буквально излучал очарование. Было заметно, что его спутница теряется в догадках, силясь понять, почему такой привлекательный и обходительный мужчина прибегает к услугам подобного рода. Однако, с другой стороны, он недвусмысленно и очень точно описал, какая именно девушка ему нужна. В такси Оливер старался молчать и сосредоточенно разглядывал в окно улицы Кёльна, изредка бросая взгляд на свою спутницу и улыбаясь. Она сообщила, что ее зовут Анастасия, и он одобрил ее имя, подумав про себя, что оно, видимо, столь же «настоящее», как и Мейерхофф. Молчание Оливера было вызвано его предвкушением предстоящего праздника исполнения желаний. Эти моменты он ценил даже больше, чем само действо. Удивительное сочетание нарастающего вожделения и ожидания грядущей трапезы само по себе вызывало обильное слюнотечение, наподобие того как запах аппетитного блюда пробуждает нешуточный аппетит. Он ощущал возбуждающую прелесть полного и упругого бедра, которым Анастасия к нему прижималась.

Оливер оставил таксисту достаточные, но не излишние чаевые, стараясь делать все так, чтобы ничем не запомниться. И через вестибюль гостиницы он провел Анастасию так, чтобы не привлекать внимания.

— Сначала мы немного выпьем в номере, — объяснил он в лифте.

Анастасия шаловливо улыбнулась и, приложив ладонь к его паху, чуть сжала пальцы.

— Кстати, если вам сегодня все понравится, то чаевые меня вовсе не обидят.

Шторы в номере были раздвинуты, и на фоне ночного неба заметно выделялись темные силуэты центрального вокзала и кафедрального собора. В ответ Оливер улыбнулся и запер за собой дверь.

Закрыв задвижку, он подумал, что скорее всего девушка не будет кричать. В отличие от предыдущей.

Время от времени каждый мечтает стать кем-то другим. Это наваждение, например, может длиться всего пару часов при слиянии плоти в каком-нибудь заурядном гостиничном номере. Андреа всегда об этом помнила в первые минуты встречи с клиентом. Она не считала себя обыкновенной проституткой — никогда не позволяла продавать себя как кусок мяса. В конце концов, она не была женственной в обычном смысле этого слова, но у всех были свои представления о женском идеале: работа, на которую ее подряжало агентство, занимала вполне конкретную, хотя и довольно узкую, нишу. К тому же она не была заурядной женщиной, и мужчины, платившие за ее общество, не искали обычного секса. Андреа отлично понимала, что ее агентство специализировалось на, мягко говоря, специфических аспектах секс-индустрии, и не особенно задумывалась о том, сколь экстравагантным прихотям оно потакает. Конечно, постоянно возникали подозрения на то, что фирму «На все вкусы» содержали криминальные элементы, но все ее контакты с ними ограничивались звонками по мобильнику и отсылаемым им конвертам с процентом от полученной ею суммы. Она знала, что они вышли на нее потому, что на таких, как она, имелся определенный спрос.

Первый контакт произошел в гимнастическом зале, где Андреа с другими девушками готовилась к районным соревнованиям. К ней подошел довольно неприятный тип, представившийся Нильсеном. Хотя он был одет как бизнесмен, но накачанный торс и жесткий взгляд выдавали в нем бандюгана. Он обратился к ней и трем другим девушкам. Они были примерно в той же физической форме в том, что касается накачанных мышц, что и она. Нильсен сначала представился фотографом, снимающим моделей. Он недвусмысленно дал понять, какого рода снимки делал, но Андреа это не смутило. Она привыкла выступать в бикини, по сути, лишь мешавшем демонстрировать ее оплетенное мышцами тело, и если ее будут разглядывать совершенно голой, то что из того. После второй фотосессии Нильсен упомянул, что основным бизнесом фирмы «На все вкусы» было предоставление эскорт-услуг для клиентов с особыми запросами.

Кёльн был первым городом, в котором ввели налог на доходы проституток, но агентство «На все вкусы» не проявляло особого усердия в ведении бухгалтерского учета и отчетности. На практике это означало, что Андреа благополучно избежала регистрации в качестве труженицы секс-индустрии, функционирующей на непостоянной основе, то есть ее «дополнительные» доходы налогом не облагались. Эти деньги пришлись очень кстати, но Андреа, продолжая работать в кафе, знала, что занималась этим не только ради заработка.

Ее заказали на два часа, и в агентстве ждали, что она перезвонит, чтобы подтвердить, что ей заплатили и клиент ее отпустил. Дело было не в том, что агентство опасалось за ее безопасность — никто не сомневался в том, что Андреа сама сумеет постоять за себя, — но она знала, что в случае каких-то осложнений пара крепких ребят всегда явится на выручку.

Она считала своих клиентов мужчинами, страдающими комплексом неполноценности. Наверное, они и сами были о себе такого же мнения. И обусловлено это было вовсе не ростом — у этого клиента он был не меньше 180 сантиметров, — а тем, что они сами о себе думали и что она о них думала. Клиент, бледный худощавый мужчина лет сорока с небольшим, облаченный в простенький костюмчик, поджидал ее в номере дешевой гостиницы. Он сидел на краю постели со смешанным чувством неловкости и возбуждения на лице. Она спросила, как его зовут, убедилась, что не ошиблась, после чего потребовала конверт с деньгами: Андреа всегда настаивала на наличных. Пересчитав деньги, она сунула конверт в сумочку.

— Раздевайся! — скомандовала она и, скинув с себя плащ, джинсы и бесформенный шерстяной свитер, осталась в наряде из ремней и пряжек, оставивших открытыми груди и гениталии. Как всегда перед приходом к клиенту, она отработала по полной программе в гимнастическом зале, отчего намазанные маслом рельефные мышцы эффектно перекатывались при каждом движении. Мужчина смотрел на нее с благоговением. Он тоже разделся, и Андреа не могла скрыть своего презрения, глядя на демонстрируемую им эрекцию.

— Встань! — приказала она. Он подчинился. — Можешь до меня дотронуться.

Клиент дрожащими пальцами провел по ее телу. Не по груди или гениталиям, а по рукам, животу и бедрам. Она стояла — непреклонная и бесстрастная. На самом деле Андреа любила свою работу: ей нравилось чувствовать, что она олицетворяет власть и силу. Она знала, что в Кёльне немало влиятельных и властных женщин, специализирующихся в садомазохистских играх, но здесь было нечто другое. Ее же клиенты не удивлялись, выполняя приказы, предписывающие отмыть унитаз или почистить обувь. Она делала расчет скорее не на психологию, а на физиологию. Ее клиенты жаждали ее тела, возможности прикоснуться к нему. Иногда это заканчивалось совокуплением. В большинстве же случаев, как, например, в этом, клиент просил исполнить нечто очень особенное.