Офицеры и джентльмены - Ивлин Во

Он попытался писать книгу, но его вдохновения хватило только на две, правда довольно интересные, главы.

Гай вложил небольшой капитал и много труда в туристическое агентство, которое пытался создать один из его друзей. Идея состояла в том, чтобы обеспечить первоклассное, удовлетворяющее требованиям эстетики обслуживание туристов в Италии, а также посещение немногими достойными из них малоизвестных районов страны и мест, обычно закрытых для других. Однако критические события в Абиссинии привели к тому, что поток туристов в Италию, как достойных, так и недостойных, прекратился.

– Нет, так ничего и не сделал, – подтвердил он.

– Бедный Гай, – проговорила Вирджиния нараспев, – какое же жалкое существование ты влачишь! Работы нет. Денег нет. Девушки заурядные. Хорошо хоть, что у тебя сохранились волосы. Томми почти полностью облысел. Я просто остолбенела, когда снова увидела его. Да и фигуру ты сохранил. Огастес разбух, как тесто на дрожжах.

– Огастес?

– Ах да, в то время мы с тобой еще не знали его. Он был у меня после Томми. Но брак с ним я не оформляла. Он уже тогда начал толстеть.

И тому подобное в течение трех часов.

Когда Гай уходил, Вирджиния сказала:

– Нам обязательно нужно встречаться. Я пробуду здесь неопределенное время. Нельзя же нам снова потерять всякую связь.

Когда Гай приехал на вокзал, было уже темно. Под тускло светящей синей лампой он обнаружил нескольких алебардистов из своей группы.

– А вот и наш хромоногий «дядюшка», – сказал кто-то, когда он присоединился к ним. – Расскажите нам об этом новом курсе обучения. Вы ведь всегда все знаете.

Однако Гай знал об этом не больше того, что было напечатано в его командировочном предписании. О новом месте и цели назначения никто абсолютно ничего не знал.

Командировочное предписание гласило: «Место назначения – Интернат Кут-эль-Амара, Саутсанд-он-си». Оно было вручено Гаю в день, когда в казарме накануне отпуска состоялся прощальный вечер с приглашением гостей. Никаких других объяснений в этом маленьком документе не было. Гай попытался узнать что-нибудь у майора Тиккериджа. Майор ответил:

– Никогда не слышал об этом месте. Должно быть, какое-то новое заведение в корпусе алебардистов.

Начальник штаба, отвечая на тот же вопрос, заявил:

– Это что-то не входящее в наше ведение. Отныне и до момента создания бригады вы поступаете в ведение центра формирования и подготовки части. Полагаю, это будет довольно-таки неуютное заведение.

– А из кадровых туда никто не поедет?

– Нет, ни в коем случае, «дядюшка».

Однако Гаю, сидевшему тогда вместе с другими в холле, среди многочисленных трофеев алебардистов, в атмосфере порядка и уюта, созданной в течение непрерывного двухвекового проживания здесь, казалось невероятным, что какое бы то ни было заведение алебардистов может быть недостаточно совершенным. Поэтому и теперь, когда поезд мчался сквозь холодную и туманную тьму, Гай по-прежнему безмятежно верил только во все самое лучшее. Нога в колене была как деревянная и сильно болела. Он с трудом изменил ее положение среди тесно переплетенных в полумраке ног своих спутников. Младшие офицеры этой небольшой группы явно скучали. Высоко над ними неясно вырисовывались и пропадали в тенях сложенные в штабель вещевые мешки, снаряжение и чемоданы. Лица людей тоже находились в тени и были едва различимы. Лучи света падали только на их колени, но читать при таком тусклом освещении было почти невозможно. Время от времени кто-нибудь из них зажигал спичку. Иногда кто-то начинал вяло рассказывать о прошедшем отпуске. Однако большую часть времени все молчали. Гай, несмотря на туман и прохладу, был полон приятных воспоминаний. Он сидел и прислушивался к повторяющимся где-то внутри него голосам минувшего дня, как будто снова и снова проигрывал для себя одну и ту же пластинку.

Последние сорок пять минут пути ехали молча, все, кроме Гая, дремали. Наконец поезд прибыл в Саутсанд, офицеры вытащили свои вещи на платформу и тотчас же задрожали от пронизывающего холода. Поезд пошел дальше. Тусклый огонек на последнем вагоне поезда давно уже скрылся, но восточный ветер долго еще доносил до их слуха звуки набиравшего скорость локомотива.

– Вы алебардисты? – спросил подошедший к ним носильщик. – Вы должны были прибыть с поездом в шесть ноль восемь.

– Мы прибыли с поездом, который нам указали в приказе.

– Да, но все другие прибыли час назад. Офицер службы железнодорожных перевозок только что ушел. Может быть, вы еще захватите его вон там, на стоянке машин… О нет, уже не захватите, вон он уже поехал. Он сказал, что сегодня военных больше не будет.

– Вот чертовщина-то!

– Ну что вы, в армии ведь везде так, – равнодушно заметил носильщик и скрылся в темноте.

– Что же нам делать?

– Надо позвонить…

– Кому? Куда?

– Есть ли телефонная связь с интернатом Кут-эль-Амара? – крикнул Ленард вдогонку носильщику.

– Только военная линия. Этот телефон заперт в кабинете офицера службы железнодорожных перевозок.

– А телефонная книга есть здесь?

– Есть. Попробуйте. Боюсь, что этот телефон отключен.

В слабо освещенном кабинете начальника станции с трудом нашли местную телефонную книгу.

– Вот, тут есть частная школа Кут-эль-Амара, давайте попробуем позвонить туда.

Через некоторое время в телефонной трубке послышался сиплый голос:

– Алло, да. Что? Кто? Не могу разобрать ни одного слова. Эта линия должна быть отключена. Здесь теперь военное заведение.

– Тут, на станции, восемь офицеров; за нами должны прислать автобус.

– Это офицеры, которых ожидают здесь?

– По-видимому, да.

– Хорошо, не кладите трубку, сэр. Я попытаюсь найти кого-нибудь.

После довольно продолжительной паузы в трубке прозвучал новый голос:

– Вы где находитесь?

– На железнодорожной станции Саутсанд.

– А какого же черта вы не поехали на автобусе вместе с другими?

– Мы только что прибыли.

– Ну что ж, вы опоздали. Автобус уже ушел отсюда, и никакого другого транспорта у нас нет. Вам придется добираться сюда самостоятельно.

– А это далеко отсюда?

– Конечно, далеко. Вам лучше поторопиться, а то ничего не останется не только поесть, но даже и перекусить. И без того здесь очень мало.

Им кое-как удалось найти сначала одно, а потом и второе такси, и, набившись в них как сельди в бочку, они наконец добрались до своего нового дома. Кругом было совершенно темно. Они долго не могли составить себе никакого представления о чем-нибудь, пока минут через двадцать их не привели в совершенно пустой холл и не построили в шеренгу около своих вещей. Дощатый пол, вероятно, недавно вымыли, он был еще влажным, и от него воняло дезинфекционным раствором. Пожилой алебардист с множеством наград за долгую и безупречную службу сказал: