Сладкий поцелуй - Рэни Люк

Вместо того чтобы еще раз поцеловать, он крепко прижал Николь к себе. С ее губ сорвался вздох облегчения, когда она очутилась в его объятиях, таких знакомых и дорогих.

Поцеловав его в шею, Николь спросила:

– Ты так заскучал по моим поцелуям, что решил проехать три тысячи миль? Может, мне их по бутылкам разливать? – поддразнивала его Николь.

Маркус усмехнулся:

– Да, ты сможешь заработать на них целое состояние. – Выпустив ее из объятий, Маркус взял Николь за руку. – Пока не кончились презервативы, все твои поцелуи принадлежат мне.

«Они никогда не кончатся, если ты будешь продолжать докладывать их». Николь улыбнулась. Она хотела принадлежать ему вечно и каждый страстный поцелуй дарить только ему.

– Да, пока не закончатся или ты не уедешь. Почему ты все-таки вернулся?

Маркус направился к дому, не отпуская ее руку. Усевшись на скамейку, он посадил Николь к себе на колени.

– Скажем так, Атланта не оправдала моих надежд. Я не этого искал.

Николь пожевала губами.

– Ты нашел квартиру? Ты же не хочешь пропустить встречу с руководством «Дайнемик Эдженси», – сказала она, наслаждаясь его близостью.

– Я не вернусь. Меня больше не интересует это предложение.

– Что?! – воскликнула Николь. Она сделала попытку встать, но Маркус удержал ее. – Я думала, что это предложение – тот шанс, который бывает только раз в жизни. Что изменилось?

– Я изменился. Повзрослел.

Какое-то время Николь молчала, размышляя над смыслом сказанного Маркусом, думая, что могло такого произойти в Атланте, что заставило его изменить свое решение.

– Я не...

– Ш-ш-ш, – сказал он, прикладывая к ее губам палец. – Перестань говорить и поцелуй меня.

Разве могла она отказать? Черт, конечно нет.

– Поцеловать тебя, да? – поддразнила она, прижимаясь к нему. – Ты поцелуй меня.

Маркус ничего не ответил, он лишь поцеловал ее ложбинку между грудями. Найдя губами ее сосок, он принялся сосать его сквозь футболку и бюстгальтер.

– Я скучал по тебе, детка, – пробормотал он, вызывая волну дрожи во всем ее теле. Его ловкие пальцы быстро освободили Николь от футболки и бюстгальтера, открывая ее грудь солнцу и его восхищенному взгляду.

И снова он припал своим горячим ртом к ее жаркому тогу. Жадными руками Маркус ласкал ее плоть, крепче прижимая Николь к себе. Глубоко внутри Николь почувствовала приближение оргазма.

Она схватила Маркуса за плечи и в едином ритме принялась двигаться ему навстречу.

– Люби меня, Маркус.

– Сейчас, Ник. Я хочу ощутить твой аромат, – ответил он, целуя ее кожу.

Она терлась об его плоть в поисках оргазма, подстегиваемая утробными вздохами Маркуса. Но, чтобы удовлетворить свои желания, ей было недостаточно просто тереться об его твердый член, спрятанный в штанах. Это не могло успокоить страсть, которая бушевала в ней.

– Люби меня, Маркус, – повторила она настойчивее. Положив руку на его штаны, она быстро расстегнула две первые пуговицы.

– Да, детка. Сходи за презервативом, – сказал он, отрываясь от нее.

Весело взвизгнув, Николь поспешила в дом. Как только ее глаза привыкли к полумраку, она направилась на кухню. Сняв с банки крышку, она засунула внутрь руку в поисках презерватива. Она шарила пальцами по дну банки, но безрезультатно.

– Я знаю, что они здесь. – Николь высыпала содержимое банки на стол.

Но на стол высыпалось только печенье. Презервативов не было. Внезапно ее внимание привлек блеск золота. Пальцы Николь коснулись чего-то металлического.

Это было золотое кольцо, на котором висели ключ и цепочка с кулоном в виде сердца с высеченным на нем адресом. Дрожащей рукой она перевернула цепочку и увидела свое имя. Но на месте фамилии было свободное место.

Маркус! Наверняка он забрал презервативы и положил вместо них вот это! Теребя холодный металл, Николь почувствовала, как ее пульс ускоряет темп. Не собираясь размышлять насчет значения ключа, она развернулась и направилась во двор, прилагая массу усилий, чтобы выглядеть спокойной.

Внезапно она услышала рев двигателя. Это был грузовичок Маркуса. Растерявшись, Николь выбежала на улицу как раз в тот момент, когда грузовичок Маркуса завернул за угол ее квартала.

С горящими щеками она влетела в дом, схватила телефон и набрала номер Маркуса. Ее приветствовал голос автоответчика. Она отключилась.

Николь посмотрела на цепочку. В адресе было что-то неуловимо знакомое. Какое-то чувство подсказало ответ.

Адрес?

Быстро приведя себя в порядок, Николь решила, что единственный способ все выяснить – поехать туда. Схватив сумочку и ключи, она выбежала из дома.

Через полчаса она остановилась перед домом, который они с Маркусом осматривали полтора месяца назад. Как ни странно, она точно знала, куда ехать, хотя была тут всего раз в жизни. Возле дома стоял грузовичок Маркуса.

Неуверенной походкой Николь последовала ко входу в дом. Кусая губы, она нажала на звонок. Никто не открывал. Тогда она нажала еще пару раз, но с тем же результатом.

Николь покрутила в руках ключ, и ощутила, как на глаза наворачиваются слезы. Мир вокруг поплыл, но ей удалось сдержаться. Затаив дыхание, она засунула ключ в замочную скважину и повернула. Замок легко открылся, и тяжелая деревянная дверь распахнулась настежь.

Николь в замешательстве сделала шаг назад. По всему полу были разбросаны свежие лепестки роз, все еще пахнущие предрассветной росой.

– Маркус! – крикнула она, делая шаг внутрь. Ее голос эхом отразился от сводчатых потолков.

Николь последовала внутрь дома, ступая по дорожке, выложенной из розовых, красных и желтых лепестков. Дорожка привела ее на кухню, где на столе гордо возвышалась большая стеклянная ваза, в которой стояли желтые розы. Возле вазы лежал сложенный листок бумаги. На нем красными чернилами было написано ее имя.

Подняв его, она прочитала слова, написанные рукой Маркуса.

Сердце дома – это кухня. Сердце мужчины – это его семья. Уйди или следуй по тропе туда, куда ведет тебя твое сердце.

Николь усмехнулась. Она скорее умрет, чем уйдет.

Оглядевшись, Николь заметила, что дорожка из лепестков продолжается, только уже без желтых лепестков. Усилием воли заставив себя успокоиться, Николь пошла дальше по дорожке из розовых и красных лепестков вверх по широкой лестнице до конца холла, где двойная дверь вела в комнаты хозяев. Дверь была слегка приоткрыта, а дорожка вела внутрь.

Толстый ковер скрадывал ее шаги. В центре комнаты величественно возвышалась огромная кровать, на которой было постелено такое же белье, какое Маркус купил для нее. Дорожка вела прямо к кровати, вся поверхность которой была усыпана мягкими розовыми и роскошными красными лепестками.