Генезис - Василий

мечей, и я отступил назад, пытаясь найти возможность для атаки. Взмах клинка, и увлёкшийся боец получил по руке, тут же отоварив меня по голове.

Отлетев назад, парировал и уклонился от ещё десятка атак. Тяжёлое дыхание и боль от ударов отвлекали от разных сомнений и страхов. Мелькнула мысль, что стоит дополнительно потренировать бой со щитом. Одноручники и полуторники — это хорошо, но щит — незаменим, особенно при разнице в мастерстве. Да и с копьём нужно взять несколько уроков, раз уж у меня есть бесплатный индивидуальный тренер.

С несколькими перерывами спарринг продолжался почти час, к исходу которого болело всё. С трудом стянув шлем, я сидел, глотая воздух. От усталости не мог и рук поднять. А пилот, тем временем, подводил итоги своих наблюдений:

— В целом, нормально дерёшься. Скорость на хорошем уровне, понимание боя, техника. Нам бы с тобой в доспехах попробовать, выровнять физические данные.

— Ну, спасибо, — буркнул я, потянувшись за водой.

— Не за что, — хмыкнул мужчина. — Как твой костюм, скоро будет готов?

— Неделя, не меньше.

— Смотри, не убейся, — предупредил он, поджав губы. — Их не просто так отменили.

Я лишь отмахнулся и, покачиваясь, поплёлся в душ. Хорошо потренировались: в голове белый шум и полная пустота. До вечера я точно тупее табуретки.

С костюмом через неделю не вышло. Спустя три дня на пороге дома объявился хмурый мужик в спецовке с вопросом, где должен быть выход кабеля.

Вечером из-под земли вышла проходческая машина, тянущая за собой длинный провод. Защёлкнув его в коннектор в сервере, я потерялся для мира на неделю. У меня было много программ и самоучителей, ещё когда торговал в Москве. Впрочем и с ними настроить сеть оказалось совсем нелегко: всё через командную строку, постоянно ошибаясь, пока, наконец, не нашёлся ответивший узел сети.

Браузера в привычном понимании нет, вместо него дюжина разных программ. Что-то вроде пиринговой сети, пара чатов, отдельно приложение для форумов, почты, графики. Всё очень напоминает начало девяностых годов развития интернета. Разве что намного быстрее и своеобразнее.

Сеть, на взгляд человека двадцать первого века, очень странная. Есть весь привычный функционал и даже больше — прямое соединение по радиоинтерфейсу, которое я практиковать не буду — слишком многое может всплыть. Но устроено всё в сети подчёркнуто сложно, так, что человек с улицы не разберётся, если не будет хотя бы примерно понимать, что искать.

Однако, несмотря на все преграды, я набрёл на местные форумы и погрузился в чтение. Внешне всё благочинно, общение шло вежливо и только на профильные темы. Но я знал, куда рыть, и довольно быстро нашёл уже намного менее формальные места. В конце концов, люди всегда остаются людьми, и куда в интернете без котиков и женских задниц?

Месяц пролетел незаметно, ведь я не мог насытиться привычными форумными баталиями, кое-какими играми, да и доступ к музыке и видео упростился. Но, конечно, чтобы стать в сети своим, потребуется время. Встреченному во время путешествия в столицу историку тоже написал. Вероятно, ответит, когда закончит отпуск.

Немного насытившись общением, вернулся к лётному костюму. Я нашёл обсуждение подобных вещей на одном из форумов, узнал много нового, плюс люди делились кусками схем и чертежей в пылу полемики. Мой костюм оказался одной из самых популярных моделей, потому под него нашлось много всего, в том числе и схемы улучшения.

Категорически не хватало знаний и, хотя костюм я восстановил, для его улучшения нужно учиться. Иногда не понимаю, о чём люди на форумах говорят, слишком много специальной терминологии. Приходится закапываться в учебники, благо, теперь к учебным материалам доступ проще. И как я раньше жил с походами в библиотеку?

Спустя почти три месяца после возвращения из столицы, я стоял во дворе, сложив руки на груди, и медленно двигая раздвижными плоскостями на спине. Очень странное ощущение, как будто у тебя появилось четыре лишних руки.

Прикрыв глаза, послал чётко выраженную мысль, заставляя плоскости сложиться и изменить конфигурацию, став почти настоящими крыльями. Такое положение плоскостей: режим горизонтального полёта с низкой скоростью.

Новый приказ — и часть крыльев изменилась, добавив медиаторов на спину, увеличивая скорость. И опять разделилось на четыре полностью раздвинувшихся плоскости. Самый эффективный режим, позволяющий достигать наибольшей манёвренности. Однако и самый сложный из всех.

Конечно, есть предустановленные положения, и не всегда нужно маневрировать, но эффективно управлять всем этим нужно учиться.

Я разложил крылья на два, выставил параллельно земле и подал энергию на медиаторы. Потянуло плечи, полностью затвердел костюм, фиксируя тело и поднимая над землёй. Сделал медленный круг над мастерской и опустился обратно, аккуратно коснувшись почвы. Костюм имеет точки антигравитации как на крыльях, так и на самом теле, что выступает единой системой изменения гравитационных векторов. Тяжко!

— Неплохо. Удивительно, что этот хлам ещё работает, — встретили меня на земле слова бывшего пилота.

— Как будто там осталось много старого, — фыркнул я, складывая крылья и снимая шлем.

Егоров хмыкнул, почесал небритую щёку, но согласился.

— Да, ремонтировать ты умеешь. А, в целом, хорошая вещь, Гор. Для тренировок очень полезно, хотя летать на этих крыльях опаснее, чем на доспехе.

Я кивнул, соглашаясь. Доспех более устойчив: размер медиаторов и масса мехи имеют значение в борьбе с воздушными потоками. Но на сегодня тесты не закончены и, отхлебнув воды, я спросил:

— Пошли на речку?

— Давай, — улыбнулся мужчина.

Через полчаса я уже летел невысоко над водой, осторожно пытаясь маневрировать. Пока в режиме двух крыльев и горизонтального полёта, возвращая немного заржавевшие с последнего полёта навыки.

Чуть ниже, выше, сместиться в сторону, притормозить. Круто. Нужно быстрее! Небольшое изменение конфигурации крыльев, и я внезапно завалился влево. Короткий приступ паники, и крылья развернулись на четыре плоскости, выдав обратный импульс тяги.

Провалившись вниз, я влетел в поверхность реки. Отскочил от твёрдой на такой скорости воды, перевернулся и влетел опять, погружаясь вниз. Костюм и шлем герметичен, с встроенным преобразователем углекислого газа. Да и крылья я не поломал, материал крепче стали. Но обидно. Видимо, рано мне ещё управлять крыльями через нейроинтерфейс.

Расслабившись, сложил плоскости в два крыла и медленно поднялся вверх, вырвавшись из воды. Рядом висел аэрокар Егорова, я взмахом руки показал, что всё в порядке. Высунувшийся из кабины пилот кивнул и скрылся внутри машины, отложив спасательный крюк на лебёдке.

Крюк в случае проблем должен автоматически навестись на параметры костюма и, пользуясь своим маленьким встроенным двигателем, найти и зацепиться за меня, а, следом, Николай вытащит на буксире из воды. Полезно, но, надеюсь, пользоваться сегодня не придётся.

Скривившись, я медленно и печально полетел над водой дальше. Похоже, сегодня купаться мне предстоит ещё много…

Полёты меня захватили. Без надзора и инструктора, не ограничивая себя по времени — это здорово. Несколько часов в день я проводил над речкой, пробуя разные конфигурации пилонов и скоростей. Чтобы выдать форсаж медиаторов при полностью развёрнутом режиме, мне потребовалось почти три месяца.

Было страшно. Всё же, в пике вышло почти семьсот километров в час, и хотя на высоте в три километра скорость ощущается не так сильно, но я опасался сжечь медиаторы. Да, при воссоздании костюма закладывал больше концентрата, чем положено по чертежу, но всё равно боязно использовать систему на полную мощь. Тем не менее, всё прошло хорошо.

Однако беда пришла, откуда не ждали. В ясный солнечный день, через неделю от того, как я попробовал костюм на максимум, в дверях нарисовался местный участковый. И, закрутив шикарные усы, с хитрым прищуром поинтересовался: «А есть ли у вас, Святогор Михайлович, лицензия на использование личных летательных аппаратов военного касса?».

Выписал штраф и запретил пользоваться костюмом по назначению, пока такая лицензия не будет получена. То есть, очень не скоро. Выдают их военным, спасателям, пожарным. И, само собой, по достижении девятнадцати лет. Хорошо хоть, что не отобрал дорогое имущество…

Так что после его ухода я так и остался сидеть на крыльце, кипя от обиды, пока ступеньки не скрипнули под весом Егорова.

— Запретили? — он подставил лицо солнцу.

— Угу… — тоскливо протянул я.

— Может и правильно, Гор, — вздохнул мужчина. — Ты перестал осторожничать, а скорость там такая, что одна ошибка и размажет по земле. Не зря же их запретили.

— Тебе хорошо,