Тридцать лет спустя - Аркадий Иосифович Хайт

отошел от будки. Трудно бы ло установить контакт с существом, которого ничего не интересует, кроме болтов.

Одним словом, люди все время были рядом, но они все так безостановочно двигались, что пришельцу на секунду показалось, что их вроде и нет.

Спустя несколько минут гуманоид наконец-то обнаружил человека, неподвижно стоящего у газетного стенда. Человек что-то читал, беззвучно шевеля губами. Инопланетянин тихо дотронулся до его плеча:

— Простите, я бы хотел вступить с вами в контакт.

Человек слегка побледнел:

— Почему со мной?

— Потому что нас, — стараясь говорить как можно мягче, произнес гуманоид, — нас интересуют ваши люди.

Лицо человека стало совершенно белого цвета:

— Кого это — нас? Вы откуда будете?

— С другой планеты.

— Из Америки, что ль?

— Нет, что вы, гораздо дальше.

— Ах, еще дальше… А что ты у нас делаешь?

— Выполняю специальное задание.

— Задание?! Я тебе сейчас такой контакт установлю, шпион проклятый!

Гуманоид выставил вперед руки:

— Что вы, что вы! Это ошибка. Я не шпион, я с планеты Сириус.

— Ну и что, — сказал человек, немного успокаиваясь, — хотя бы даже из Сирии. Все равно не имеешь права на улицах к людям приставать. Приводи свою делегацию к нам на завод, устроим вечер дружбы — будет контакт.

“Какой странный человек, — подумал гуманоид, — при чем здесь завод? Какая делегация?.. Непонятно. Ясно только одно: мужчины здесь не очень контактны. Возможно, следует подойти к женщине”.

Он выбрал молодую симпатичную девушку, разглядывающую какую-то витрину, и взял ее за рукав.

— Девушка, я бы хотел вступить с вами в контакт. Девушка вспыхнула и резко сбросила его руку. — Нахал!

А какая-то старушка, наблюдавшая за этой сценой, заохала, обращаясь к прохожим:

— Ну и молодежь пошла! Совсем обнаглели. Уже прямо на улице хотят в контакт вступать.

“Ах вот оно что, — подумал пришелец, — очевидно, здесь не принято вступать в контакт на улице. Ну что ж, тогда зайдем в помещение”. Он обвел взглядом улицу: “Универсам”… “Комиссионный” “Книги”. “Вот это подходит, — решил гуманоид. — Где книги — там всегда мыслящие существа”.

Он зашел в магазин и поднялся к главному мыслящему существу — директору. Распахнул дверь и прямо с порога сказал:

— Я бы хотел вступить с вами в контакт.

Директор поднялся с места и поплотнее прикрыл дверь.

— А вы от кого?

— Я сам от себя.

— Это я понимаю. Кто вас сюда послал?

— Меня?.. Сириус.

Директор огляделся по сторонам и на всякий случай закрыл форточку.

— Сириус?.. Он что уже вышел?

— Конечно, — удивился пришелец. — Наш Сириус давно вышел на орбиту.

— Тогда передайте ему, что сейчас не до контактов.

— Но почему?

— Потому что не до Сириуса. Кругом ОБХСС.

И, подталкиваемый в спину крепкими руками директора, пришелец покинул кабинет. Он зашел в маленький безлюдный садик, уселся на лавочку и принялся думать: “Ну почему, почему с людьми так трудно вступить в контакт? Что происходит? Конечно, я понимаю: у каждого своя жизнь, свои дела, свои заботы. Но неужели милые, симпатичные существа не могут найти друг для друга пару минут? Чтоб не устраивать никаких дел, ничего не выбивать, ничего не доставать. Просто пообщаться. Или просто так это уже невозможно?..”

Его размышления прервали двое людей, выросших как из-под земли.

— Скинемся? — спросил один.

— Что?

— Ну, сбросимся? — спросил другой.

— Не понимаю.

Приятели переглянулись.

— Ты что, с луны свалился?

— Нет, — сказал пришелец, — я не с Луны.

— Так в чем дело? Давай законтачим.

— Конечно, конечно, законтачим, — обрадовался гуманоид. — А что для этого нужно?

— Рубль нужно. Чтоб контакты промыть.

Они взяли рубль и принесли какой-то жидкости, которая показалась пришельцу крайне мерзкой на вкус. Однако для контакта он отпил треть стакана.

— Скажите, — весь передергиваясь, спросил он, — почему у вас так трудно войти в контакт? Я сегодня ищу контакт с девяти утра.

— С девяти — рано, — сказал один. — Компанию надо с одиннадцати искать.

— А просто так, без компании, можно? Вдвоем?

— Вдвоем?.. Ну, если в получку. А так — дорого.

— Получка? А что это такое?

Приятели снова переглянулись.

— Бедняга, никогда получки не видел. Видно, все жена отбирает.

— Да, жаль человека.

— Но я не человек, возразил инопланетянин. — Я гуманоид.

— Какой еще гуманоид? В ГУМе, что ль, работаешь?

— Нет, я вообще пришелец с другой планеты.

— Все, Федя, — сказал один, — пришельцу больше не наливай.

— Но я правда с другой планеты. Я могу доказать. Хотите, я поменяю свой цвет? Стану фиолетовым, синим, лиловым?..

— Подумаешь, — сказали приятели, — ты бы видел, какие мы в понедельник на работу выходим. Такого цвета вообще не бывает.

— Ну я не знаю… Хотите я угадаю, о чем вы думаете?

— Валяй.

— Вы думаете о том… где достать еще этой горькой жидкости.

— Верно. Мы всегда об ней думаем. Повторим?

— Спасибо, — сказал гуманоид, — я больше не могу.

— Да, — сказали друзья, — не боец. Тогда будь здоров, не кашляй. У нас обеденный перерыв кончается.

— Постойте, а как же наши контакты?

— Никак. Пить научишься — будут контакты.

“Будут контакты, будут контакты”, — повторял про себя пришелец, фиксируя эти слова в блоке памяти.

С тех пор прошло немало времени, но он все еще ищет контакты. И если вы случайно встретите на улице небритого человека в жеваных брюках, давно не чищенной обуви, с мятым рублем, зажатым в кулаке, — знайте, что это он, гуманоид с планеты Сириус. Только опустившийся. Опустившийся к нам на землю.

ТЕАТР ОДНОГО АКТЕРА

Когда я слышу, что какой-то актер блестяще сыграл свою роль, мне становится смешно. Подумаешь, сыграл роль! Да я каждый день, каждый час изображаю десятки персонажей, а обо мне никто даже не слышал. Вот, взгляните сами. Перед вами список моих ролей:

Любящий муж.

Заботливый отец.

Талантливый инженер.

Активный общественник.

Это только мои главные роли. Есть еще и второстепенные:

Остроумный собеседник.

Заядлый болельщик.

Коллекционер марок.

Телезритель.

Я уже не говорю о различных эпизодических ролях:

Человек в очереди.

Посетитель музея.

Пассажир в автобусе. И.т.д.

Как видите, ролей у меня больше, чем у любой театральной знаменитости. Неудивительно, что последнее время я их начал путать. Впрочем, этого никто не замечает. Недаром старая театральная истина гласит: не важно, что играешь, а важно — как!

Но, извините, мне пора. Скоро мой выход. Занавес открывается…

Утро. Косые лучи солнца пробиваются в окна уют ной квартиры. Негромко звучит радио. По нему уже кто-то с утра исполняет роль премьер-министра. В кровати спит человек лет тридцати. Это я. У стены — “Хельга”, у двери — Ольга, моя жена.

— Кушать подано! — говорит она и исчезает.

В моей пьесе