Двойная звезда - Ирина Успенская

и увенчанный черной круглой мочкой. Разве что глаза существа выглядели человеческими – голубыми и заплаканными.

Интересно, какое заклинание могло дать подобный эффект? Грегор внимательнее взглянул на «полевку», на мэтра Волански, на чем-то страшно довольного «Пушка» – и усмехнулся.

– Судя по всему, – сообщил он, слегка повернувшись к адептам, – мы видим результат непростительного легкомыслия. Если не ошибаюсь, кое-кто попытался наложить иллюзию на умертвие – обратите внимание и запомните эту грубейшую ошибку! – не учитывая, что совмещение чар требует точнейших расчетов. В результате чары отразились на их же создателя. Возмутительная небрежность!

– Не-е-е-е! – прорыдала «полевка», метнув ненавидящий взгляд на «Пушка», а потом – на последнюю парту, где замерла Ревенгар. – Я… Я все правильно сделала! Я все пра… все посчитала по формуле, как в учебнике, я…

– По формуле?! – прервал Грегор. Претемная, ну какая же глупость! Чему только учат этих иллюзорников? – А нестандартность объекта вы учли?

Вместо ответа «полевка» всхлипнула.

Грегор кивнул.

– Не учли. Почему-то я не удивлен. Адепты, записываем задание для самостоятельной работы. К следующему занятию выясните, в чем нестандартность данного объекта. Самостоятельно, господа адепты! Расспрашивать об этом Ревенгар я запрещаю! И рассчитайте взаимодействие с ним. По одной формуле каждый, учитывая особенности умертвия. А теперь кто скажет, что можно сделать прямо сейчас?

– Упокоить? – азартно предложил сын магистра некромантии.

– Кого именно? – уточнил Грегор, старательно глядя только на мило улыбающегося адепта Эддерли и делая вид, что не слышит сдавленного всхлипа с последней парты.

– Ну не уникальное же умертвие, мэтр Бастельеро! – весело возмутился юный нахал. – Тем более что формулу я еще не рассчитал!

Помолчал, внимательно глядя на «полевку», кажется, забывшую, как дышать, затем – на Волански, вдумчиво рассматривающего кафедру, и зловеще добавил:

– А вот в иллюзиях я не разбираюсь. Это вообще снимается?

«Полевка» придушенно пискнула, закатила глаза и рванула ворот мантии. Обычной, как оказалось, серой мантии с желтой отделкой. Шерсть растворилась в воздухе.

Грегор одобрительно улыбнулся.

– Запоминаем, господа адепты. Иллюзия развеивается, если маг теряет концентрацию. Это относится к иллюзорникам и разумникам, остальные работают с материальными силами и объектами. В данном случае наваждение слетело от страха. Адепт Эддерли, высший балл за находчивость. А вам… – он холодно взглянул на иллюзорницу. – За невнимательность и небрежность – три часа работ в Архиве.

– Но… – заикнулась та, хлопая удивительно глупыми глазами, и взвыла: – Магистр Волански!

Грегор поднял бровь.

– Четыре часа. Вы согласны, коллега?

– А?.. – взгляд иллюзорника метнулся от кафедры к доске и обратно. – Архивы – это правильно… Ступайте, дитя мое.

Дождавшись, пока девица, всхлипывая, выскочит в коридор, он шепнул Грегору:

– Было весело, – и, неожиданно посерьезнев, добавил: – Но вы уж доработайте это животное, коллега. Чтобы адепты не шарахались.

И направился к выходу.

«Не хочется признавать, – мрачно подумал Грегор. – Но, кажется, старый шарлатан прав. Бывают же и у него разумные мысли!»

Он обвел аудиторию взглядом. Адепты алчно рассматривали «Пушка». Умертвие игнорировало их интерес с таким величественным равнодушием, какому не помешало бы поучиться некоторым лордам. А на лицо его хозяйки возвращалась краска.

– Лекция окончена, господа, вы свободны, – сообщил Грегор и, полюбовавшись на торопливо вскочивших и зашептавшихся адептов, добавил: – Ревенгар, задержитесь.

Девчонка на какую-то секунду замерла на месте, кивнула и снова села. Юный Аранвен обернулся и бросил на нее внимательный взгляд, прежде чем выйти из аудитории. Остальные потянулись за ним, то и дело оглядываясь на «Пушка».

Дверь за последним юнцом захлопнулась с глухим стуком, и Ревенгар наконец подняла глаза. Отчаянного вызова в них больше не было, только тревога.

«Не предупредила соседку, создала опасную ситуацию… И речь идет все-таки не о почти безобидном анимированном скелете, как счел мэтр Бреннан, а о полноценном умертвии! И все это за одно только утро. Пожалуй, в совокупности заслуживает не каких-то четырех часов в Архивах, а недели дежурств на кухне!»

– Ваше умертвие придется доработать, – сказал вместо этого Грегор, пообещав себе, что это в последний раз и только потому, что ум и храбрость следует поощрять, а отвечая ему, Ревенгар проявила и то и другое. – Оно способно выполнять команды?

– Да, – пролепетала девчонка. – Мэтр Бастельеро, Пушок не виноват, честное слово! Я ему сказала сидеть под кроватью, он бы не напал на Иоланду! Он всегда слушается!

Грегор вздохнул.

– Успокойтесь, адептка. Я сказал «доработать», а не «упокоить». В конце концов, вашим соученикам еще делать задание с его участием!

Ревенгар растерянно моргнула, и вдруг улыбнулась широко и радостно, и от этой улыбки у Грегора где-то на две ладони выше недавней раны разлилось тепло, изумительное и странное.

– Спасибо, – шепнула она.

– Поблагодарите позже, – буркнул Грегор, все-таки досадуя на самого себя. Баргот знает, что с ним творится! – Можете идти. А ты, – прибавил он, взглянув на умертвие, – пойдешь со мной, ясно?

«Пушок» постучал хвостом по полу. Как показалось Грегору – радостно.

* * *

Мастерскую указал секретарь Тернер, в первый момент сдержанно возмутившийся, не иначе заподозрил, что его знаниями хотят воспользоваться в личных целях. Но стоило только Грегору веско уронить: «Наглядное пособие для факультатива», как секретарь почтительно подобрался, изменился в лице и мгновенно написал нужный адрес.

Фиолетовый факультет заказывал чучел едва ли не чаще Красного – в конце концов, что там интересного сделают боевики! Помнится, лет двадцать назад все тот же Дориан Ревенгар, красуясь перед какой-то девицей, ударил чистой силой по чучелу горгульи, выбил несчастной тварью окно и получил в наказание три часа работ на конюшне.

Горгулью подобрали дежурные, выправили погнувшееся при падении крыло и вернули на место. Всего-то!

Другое дело некроманты! Чучел анимировали, проклинали, одушевляли, а иногда и просто крали, в основном для того, чтобы ночью разместить где-нибудь рядом со спальней девочек.

А вот Дилан, старший сын магистра Эддерли и один из немногих друзей Грегора, умудрился влюбиться в Этайн Аранвен, некрасивую скромницу и заучку с Голубого факультета. Зачем алхимичке понадобились клыки упыря, Грегор уже забыл, но то, как они с Диланом старательно выдирали зубы из упыриных чучел, врезалось в память. Грегор тогда сомневался, нужна ли девице полная пригоршня этого добра, а Дилан возражал, что ничего, запас будет…

Этайн старание оценила. Они с Диланом обвенчались, едва дождавшись окончания Академии, и прожили в любви и согласии целую неделю – до самого начала войны.

Дилан – шальной отважный дурень, совсем не в рассудительного отца – погиб во втором же бою, а Этайн… Дарра Аранвен должен хорошо помнить сестру, и не зря его коробит при рассказах о любви. Узнав о смерти Дилана, Этайн шагнула в окно на верхнем этаже