Подлинная история "Майора Вихря" - Александр Бондаренко

Точно так же дежурил где-то на ближних подступах к Кремлю и Алексей Ботян. Безусловно, его более молодым товарищам очень повезло — опытный воин заявил им без тени сомнения: расслабьтесь и не волнуйтесь, фрицы так сразу не появятся, услышим, другие наши ребята у них на пути встанут и ещё такой «фейерверк» устроят, что не проспим! Конечно же всяких разговоров, позволяющих скоротать время томительного ожидания, тогда у них велось немало и «баек» было много порассказано. Тем более что Ботян — человек словоохотливый, остроумный, увлекающийся, ему уже тогда было что вспомнить, о чём рассказать. Так что вряд ли бойцы просто сидели в напряжении, мучительно прислушиваясь к далёкой канонаде и гася в душе тайные свои страхи. Думается также, что Алексей непременно нашёл возможность как-то разнообразить скудный армейский паёк — на то она, солдатская смекалка, и существует, чтобы голодными не сидеть. Может, он и водкой где-нибудь разжился (центр Москвы, магазинов вполне достаточно; только не надо думать, что Ботян тогда выстаивал очередь к кассе, сжимая мятую «трёшку» в потном кулаке) — глоток перед боем, как подсказывает опыт, лишним не бывает; а если боя не будет, так это и вообще сам Бог велел, чтобы ожидание скрасить, напряжение сбросить, да и согреться в холодной квартире… Недаром говорят: «старый воин — мудрый воин»! И сам не пропадёт, и товарищам поможет.

Как же тогда, из чего возникла легенда, которая к тому же соединила двух прославленных ветеранов ОМСБОНа? Очевидно, из общей уверенности в том, что если бы Ботяну поручили позицию у самого входа в Кремль, то он бы и её удержал. Скажем так — из безоговорочной веры в Ботяна!

Людей, о которых при жизни рассказывают легенды, совсем немного. Даже хорошую сплетню о себе (такую, чтобы самому можно было втайне гордиться тебе приписываемым) услышит далеко не каждый. А вот Алексей Николаевич — человек легендарный, к тому же рассказы о нём охотно тиражируются пишущим братом. Например, к периоду одной только московской битвы относится целых три легенды. Первую мы уже знаем, вторая о том, что в то время он уже командовал разведывательно-диверсионной группой, ну а третья — что Ботян участвовал в историческом параде на Красной площади 7 ноября 1941 года, в день празднования 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции.

Нет, не участвовал и участвовать не мог! И не только потому, что, скорее всего, находился на боевой службе…

Если кто бывал на торжественном прохождении войск в каком-нибудь захолустном гарнизоне, то знает, какое радостное оживление в рядах зрителей вызывает прохождение самых последних шеренг. Только и слышно: «Ой, смотри, какой маленький! Гляди, как идёт, как старается! Забавный такой…»

Ничего подобного на параде 1941-го допустить было нельзя, а потому на Красную площадь отбирали самых высоких бойцов. Вот и весь сказ!

Ну, то, что Ботян не вышел ростом — не секрет, зато «отсутствующие» сантиметры он тысячекратно компенсировал многими другими своими качествами, а потому нимало по этому поводу не комплексует. Ведь именно про таких людей, как он, говорится в народе: «мал золотник, да дорог». И пословица «мал, да удал» — тоже как раз про него. В общем, не всем же правофланговыми на параде шагать, есть в жизни и иные приоритеты.

А легенды — так кто ж против? Пусть будут! Всё равно никто и никогда (кроме тех немногих, кому это официально положено) не узнает всей правды о жизни, службе и боевой деятельности Алексея Николаевича Ботяна.

Девизом Службы внешней разведки являются слова «Без права на славу, во славу державы». Жизнь Ботяна вполне этому девизу соответствует: от всей причитающейся ему славы Алексей Николаевич получил лишь маленький кусочек. Ведь, как известно, нереализованных представлений на присвоение ему звания Героя Советского Союза было несколько, за разные подвиги. Но… не судьба!

Вот, пожалуй, и всё, что можно рассказать об участии Ботяна в обороне Москвы. Сам же Алексей Николаевич подводит такой итог: «Я участвовал в боях в районе Яхромы. Как я мог тогда отличаться? Воевал, как все. Но не скажу, что я был из трусливого десятка, а самое главное — я никогда в жизни не терял самообладания. Это очень важно, потому что, когда моменты критические бывают, когда думаешь, что тебя убьют или захватят — то прежде всего не надо терять самообладания. Тогда всегда можно выйти из положения. Как понимаете, выходил. Так я и воевал. Как все…»

За свои тогдашние подвиги Алексей Николаевич был награждён скромной медалью «За оборону Москвы», которой очень гордится. А ещё он получил за это время громадный боевой опыт разведывательно-диверсионной деятельности.

Какие-то другие итоги его тогдашней боевой работы мы подводить не будем, не станем и спрашивать, чего и сколько записано у него на личном счету. Настоящих бойцов такие вопросы раздражают. Зато скажем, что «общая оценка военного командования Красной Армии деятельности ОМСБОН в период разгрома немцев под Москвой с осени 1941 по февраль 1942 года [такова]: усилиями спецгрупп удалось замедлить темпы наступления фашистских войск на Москву».[125]

Дипломатические сношения будут восстановлены между обоими Правительствами по подписанию настоящего Соглашения и будет произведён немедленный обмен послами.

Оба Правительства взаимно обязуются оказывать друг другу всякого рода помощь и поддержку в настоящей войне против гитлеровской Германии.

Правительство СССР выражает своё согласие на создание на территории СССР Польской армии под командованием, назначенным Польским Правительством с согласия Советского Правительства. Польская армия на территории СССР будет действовать в оперативном отношении под руководством Верховного Командования СССР, в составе которого будет состоять представитель Польской армии. Все детали относительно организации командования и применения этой силы будут разрешены последующим Соглашением…»[126]

Правда, при этом не обошлось без влияния англичан, откровенно надавивших на поляков, которым они дали у себя пристанище. Не надо, конечно, думать, что британцы сделали это из горячей любви к Советскому Союзу или потому, что были гораздо умнее поляков и более чётко оценивали обстановку и прозревали перспективы. Нет, они, как и всегда, искали свою выгоду, но всё же — «лёд тронулся, господа!».

Как обычно бывает, первым делом были розданы руководящие посты в новорождённой Польской армии.

«В качестве командующего польской армией на территории СССР главнокомандующий польскими вооружёнными силами г. Сикорский назначил генерала Андерса».[127]

Жесты были достаточно красивы с обеих сторон: генерал Андерс[128]некогда именовался Владиславом Альбертом Фридриховичем, служил штабс-ротмистром в 3-м драгунском Новороссийском полку и в январе 1917 года был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. То есть поляки поставили во главе своей будущей армии русского офицера — этакий жест уважения к союзнику, хотя и несколько двусмысленный.