Последний Первый - Н. М. Крамаренко

Пока мы сначала по верфям мотались, а потом – по магазинам, Стелла мне про Виль-де-Ноэль рассказывала. Я с Кирой шоппинг так и не полюбила, но со Стеллой всё по-другому было. Кира всё-таки – дочь комиссара Тираны, высший свет и всё такое, а Стелла – нормальный человек. С ней и проще было, и веселее. И я себе игрушку мягкую купила. Тюленя в половину своего роста. Смешного такого. У меня их теперь целых три. Игрушки, в смысле. Свинобык от Киры, маленький чёрный котёнок от Тима – он мне его ещё на Тиране подарил, сказал, что он на меня чем-то похож, и вот теперь тюленьчик будет.

Кстати, тут, в городе, достаточно много темнокожих. Так что я не особо и выделялась, особенно когда переоделась по местной моде.

А ещё Стелла про здешние развлечения рассказывала. И мне страшно понравилось, что на Теллуре очень любят танцы. А ещё – бега и скачки. Я не знала, что это, но Стелла обещала объяснить и показать. А на третьем месте гладиаторские бои. Это – три самых любимых и популярных времяпровождения в городах, так Стелла сказала.

Вот про гладиаторов я кое-что слышала, так что когда Стелла про них рассказала, я просто челюсть уронила:

– Гладиаторы? – говорю. – Это как? Это же вроде миллион лет назад было…

Стелла смеётся:

– Ну, у нас дерутся не рабы, конечно же! Просто название красивое. На самом деле – это что-то вроде боёв без правил. Не насмерть, конечно. Гладиаторы – это как раз профессиональные спортсмены, с кучей поклонников… Поклонниц, в основном. Но и любители там тоже дерутся, и часто. Так что если пойдёшь на бои, на первые пять рядов не садись. Если не хочешь на арене оказаться.

– В смысле?!

– Это ряды для тех, кто готов выйти на бой, если их вызовет гладиатор. Они отмечены, но лучше просто сесть на шестой ряд.

– Спасибо, что предупредила. Я драться не умею. То есть умею, но плохо… В общем, проще считать, что не умею.

– Тогда от шестого и выше.

– Всё равно это как-то странно… Не, я лучше на танцы.

Так что вечером мы вчетвером – я, Тим, Стелла и Игорь – на танцы пошли. И вот тут я поняла, что имела в виду Стелла, когда говорила, что у них танцы любят. Я думала, это клуб будет, а там огромный стадион, в нём куча разных площадок с разной музыкой, выбирай не хочу… Давно я с таким удовольствием не танцевала. И, самое главное, ни с кем не надо воевать, никого не надо выслеживать и никто не приходит нас убивать! Круто! Спасибо, лоа!

Возникшие на пороге номера шерифы выглядели братьями из древней комедии. Оба смуглые, высокие, худощавые, черноволосые и в тёмных очках. Но тот, что представился Фернандо Алини, был коротко и аккуратно стрижен, в костюме и даже при галстуке. Второй, Кола Гальяно, воплощал его противоположность: длинные волосы собраны в хвост, тяжёлые ботинки, рабочие брюки, чёрная футболка и брезентовая куртка. А самым примечательным в его облике был нос: здоровенный, с горбинкой, явно пару раз ломанный и залеченный вручную, без регенератора. Алини тоже был носатым, но не настолько.

К этому моменту Паша с Адлером были близки к тому, чтобы всерьёз поругаться. Всё началось с того, что Адлер задал простой, казалось бы, вопрос: а почему, собственно, они решили, что убийство Лиора и смерть ребят связаны? И понеслось. Паша доказывал, что связь есть, Адлер неторопливо и обстоятельно разбивал его аргументы. А если учесть, что информации у них было с новорождённого ёжика, спор получился горячим и по большому счёту беспредметным. Так что шерифы появились очень вовремя.

Гальяно не стал тянуть и после взаимных приветствий и представлений, когда все уселись вокруг столика, на котором Адлер успел сообразить кофе, заговорил:

– Я так понимаю, вас интересует убийство Ру? Дело было в моём округе, так что мы работаем параллельно с криминалистами.

– Замечательно, – кивнул Паша и перевёл взгляд на Алини. – А вы?

– А у меня личный интерес, – что-то в его голосе не понравилось Паше, он вопросительно приподнял бровь, и шериф положил на стол планшет, открыв фотографию. Там он не выглядел таким засупоненным и застёгнутым на все пуговицы. Смеющийся Фернандо в рубашке с расстёгнутым воротом обнимал за плечи загорелую блондинку в коротком и узком цветастом платье. Девушка смотрела на шерифа сияющими глазами, и было видно, что оба увлечены друг другом и счастливы.

Паша переглянулся с Адлером, вздохнул и зачем-то уточнил, хотя всё и так понятно, да и девушка была им хорошо знакома:

– Грета?

– Да.

– А вы сможете?..

– Быть объективным? Смогу.

Паша помолчал. Он знал, что со стороны выглядит так, словно он задумался, но на деле размышлять-то было не о чем. Просто как-то надо уложить в голове вот это: двое на фотографии смеются, обнимаются, за их спинами видна аллея парка, солнечный день… и обгоревшее тело в разбитом «драконе», и мужчина с погасшим взглядом напротив…

– Зер гут, – Паша по привычке хлопнул ладонью по столу, чуть не снеся микроскопические чашечки с кофе. – Тогда работаем. И я правильно понял: вы считаете, что эти дела связаны? Нападение на наших и убийство Ру?

– Да, – Гальяно кивнул. – Хотя на первый взгляд всё абсолютно прозрачно, и если бы не нападение на марсианский корабль, ситуация была бы… типичной. И на странности, скорее всего, внимания не обратили бы – или обратили, но нескоро.

Алини покачал головой:

– Обратили бы. Здесь слишком много… неправильного.

Паша не удержался, бросил торжествующий взгляд на Лера и обратился к Гальяно:

– Объясните.

Со слов Колы, дело обстояло так.

Тревогу подняла система дома, среагировав на трупный запах в квартире. К этому моменту Лиор был мёртв от семидесяти до восьмидесяти двух часов. Именно восемьдесят два часа назад камеры внешнего наблюдения последний раз зафиксировали Лиора: он вошёл в дом с двумя девицами, которые ушли спустя четыре с половиной часа. На обеих были обычные для амазонок вуали и мнемоблоки, пластика тоже была для них типичная, но идентифицировать девушек пока не удалось. Во всяком случае, в «Искушении» такие не работали.

Убили Лиора одним ударом чем-то тонким в ухо. Похоже, заточенной вязальной спицей, куском проволоки – или «спицей», что тоже намекало на амазонок. По данным экспертов, в момент смерти он находился под воздействием психотропных препаратов, скорее всего – чистой хатонской пыльцы, местного наркотика. В квартире всё перевёрнуто вверх дном. Похоже, искали что-то маленькое – или не знали толком, что ищут. Опрос возможных свидетелей ничего не дал: дом новый, кроме Лиора, там жили всего две семьи, и про недавно въехавшего соседа они ничего сказать не могли.

– Дело-то, считай, обычное. Ну, завалился мужик с двумя проститутками домой, ну, прибили его, ограбили квартиру… Но! Зачем убивать? Толковая шлюха клиента на бабло и так разведёт, к чему сложности такие? После той же «пыльцы» он и не вспомнит ничего… Зачем понадобилось обыскивать квартиру, если он был под дурью и сам мог всё выложить? Почему убили таким приметным оружием? Если уж так надо клиента шлёпнуть, организовали бы ему передоз – и все дела. Зачем косить под амазонок, если они проверяются за двадцать секунд максимум? Несуразно получается. Но главное в другом, – Гальяно обвёл слушателей посерьёзневшим взглядом. – Мы собрали все биоматериалы, все отпечатки пальцев, все следы в квартире Лиора. Установили, проверили и исключили всех. Кроме двоих. Одна – Карла Барри, студентка третьего курса Университета искусств. Последний раз её видели пять дней назад – попала в камеры дорожного контроля у прокатной конторы. Браслет и комм отключены, прокатный флаер нашли на опушке Леса, где сама девочка, неизвестно.