Властелин "Фантазии" - Морин Чайлд

Но проверить это невозможно.

Гейб вошел в кабину своего персонального лифта.

По крайней мере один вывод он сделал, несмотря на попытки утопить разум в шотландском виски, — разрыв отношений с Грейс и расторжение их «соглашения» принесли ему большое облегчение. Как, черт побери, он мог жениться на одной женщине, неотступно думая о другой? Он не называл это чувство влюбленностью, но Дебби была у него в крови.

Створки лифта раздвинулись, Гейб вошел в свои апартаменты и огляделся. В приглушенном свете ламп он заметил Дебби, которая, устав от переживаний, заснула прямо в большом, обитом красной кожей кресле возле незажженного камина. Она свернулась калачиком, примостив голову на подлокотнике, светлые волосы в беспорядке падали ей на лицо.

У него сжалось сердце. Хоть Гейб и не хотел признаться в этом, но уже чувствовал — ему придется отпустить ее. Ради них обоих. Ей нужно вернуться обратно, а ему — чтобы она оказалась вдали от него. Им лучше забыть все то, что произошло здесь за последнюю неделю.

Он подошел ближе, ступая почти беззвучно, и наклонился к Дебби.

Зря я затеял эту игру.

Снаружи гулял ветер, и белые шторы на окнах трепетали, словно призраки хотели, но не решались войти в комнату. Резко пахнуло сыростью, и Гейб сделал шаг к окнам, чтобы затворить их прежде, чем начнется ливень.

— Что происходит? — услышал он за спиной сонный голос Дебби.

— Скоро будет дождь, — сказал мужчина, оборачиваясь.

Она встала с кресла, ее черты хранили мягкость, неопределенность и словно бы размытость, которая бывает у людей, только что вставших с постели. Гейбу тут же захотелось, чтоб она оказалась в постели — вместе с ним. Прямо сейчас. Не имело значения, сколько раз он уже имел близость с ней, сколько раз прикасался к ней. В одно ослепительное мгновение ему открылось, что он будет хотеть ее всегда.

Вот поэтому Дебби и надо уехать.

— Уложи вещи, — сказал он, засовывая руки в карманы. — Тебе пора.

— Что? — Она широко распахнула глаза.

— Тебе. Пора. Ехать.

— Когда?

— Сейчас. Завтра. Неважно.

— Вот так просто? — Она обошла кресло и подошла ближе к Гейбу, остановилась в нескольких шагах от него.

Не слишком большое расстояние. Но с тем же успехом нас могли разделять тысячи километров.

— Теперь ты недовольна тем, что можешь уехать? — Мужчина заставил себя рассмеяться. — Несколько часов назад ты требовала, чтоб тебя отпустили.

— И ты ответил — это невозможно, ведь воровку все еще разыскивают.

— Я солгал.

— Что?!

Он достал из кармана сложенный лист бумаги и молча протянул ей. Быстро развернув, Дебби пробежала его глазами. Гейб наблюдал за ней, и когда она подняла голову и посмотрела на него ледяными глазами, он ответил ей таким же взглядом.

— Ты знал, — сказала она. — Ты давно знал, что воровку поймали. — Она перевела дыхание и закончила: — Ты вообще собирался сказать мне об этом?

Гейб пожал плечами.

— Ну я же сказал сейчас.

— Да что с тобой такое? — воскликнула Дебби и, быстро скомкав бумагу, бросила в него. Ударив ему в грудь, бумажный шарик с сухим шелестом упал на пол.

В ее глазах было нечто большее, чем просто гнев. Там были боль и негодование.

— Я не хотел тебя отпускать.

— Почему? — Дебби уже не кричала, а шептала. — Хотя бы это ты можешь мне объяснить? Почему?

— Ответ тебе известен.

— Ладно, — кивнула она, — ты хотел меня наказать. Тогда почему отпускаешь сейчас?

А почему ты такая красивая? Почему у тебя такой нежный голос, зачем так блестят глаза? Зачем я вспоминаю, как хорошо нам было вместе?

Мужчина пожал плечами.

— Какая разница? Ты хочешь уехать. Я хочу, чтоб ты уехала. Мы наконец достигли согласия.

— Что заставило тебя вдруг перемениться?

— Господи, да ты вцепилась в меня, как питбуль в кость.

— Это не ответ.

— Тебе нужен ответ? Хорошо. Игра окончена. Я с тобой разобрался и хочу, чтоб ты уехала.

— Значит, король сказал свое слово.

— Примерно так.

— Прекрасно. — Дебби обхватила себя руками. — Стало быть, ты поразвлекся, держа меня тут взаперти для своего удовольствия, пока мой бизнес разваливался...

— Ты нисколько не изменилась, знаешь об этом?

— О чем ты?

— О тебе. О твоем драгоценном бизнесе. О том, как ты вела себя с моим шефом безопасности. — Гейб улыбнулся, но улыбка напоминала гримасу. — Ты приехала сюда, зная, что это место принадлежит мне.

— Да как тебе такое в голову пришло? — Дебби глядела на него так, словно у него выросла вторая голова.

— Твой бизнес был на грани краха, когда ты приехала, так ведь? — теперь Гейб был почти уверен — все подстроено. Она все заранее спланировала. — Черт, поэтому ты и приехала. Хотела меня использовать.

— Я — что?

— А зачем еще? — Он не ждал ответа. Чувство вины совершенно испарилось. Мужчина запустил обе руки в волосы. — Ты решила обналичить прошлое, чтобы спасти будущее. Просто мне удалось использовать тебя прежде, чем ты использовала меня.

— Ты спятил? Я даже не знала, что ты здесь, И уж конечно, не знала, что у меня возникнут проблемы с бизнесом. Я не...

— И ты думаешь, я поверю тебе?

— Я о чем-нибудь просила тебя, кроме как дать мне уехать?

Но Гейб не хотел слушать. Не хотел верить. Ему легче было считать, что Дебби преследовала свои собственные цели. Это казалось убедительным. Это звучало логично

— Ты не можешь всерьез говорить так.

— Да ну, — усмехнулся Гейб, — я говорю совершенно серьезно.

— Значит, я еще большая идиотка, чем думала.

На ее лице отражались разочарование, сожаление и гнев. Глаза блестели от непрошеных слез, и Гейб был благодарен ей за то, что она их сдержала. Он не желал видеть, как она плачет. Не желал знать, что причинил ей боль. Не хотел жалеть еще о чем-то.

Он хотел всего лишь, чтоб все стало как раньше.

Как было до того, как она появилась здесь и заставила его задуматься над всеми этими «а если бы» и «как могло бы быть».

— Все кончено, Деб. Давай забудем обо всем.

— Хорошо. Но знаешь что, Гейб? — девушка говорила очень тихо, и голос ее почти не был слышен за шумом ветра за окном. — Мне жаль тебя.

— Ох, оставь, пожалуйста.

— Правда жаль. Ты получил то, чего хотел, — продолжала она и развела руками, словно охватывая его апартаменты, курорт, остров — все его «королевство». — Но ты ничего не видишь, кроме этого.