Грешный и опасный - Гэлен Фоули

— Это мое любимое вино, и я не часто делю его с гостями.

— Очевидно, для меня это большая честь, — пробормотала Кейт, наблюдая за ним с осторожным, но возрастающим восторгом.

Слишком долго она была заперта в подвале, боясь за свою жизнь. Так давно никто не обращался с ней как с благородной дамой!

— Вот оно, изумительное белое бургундское, прямо из сердца Франции.

Он вдохнул букет и протянул ей бокал:

— Попробуйте.

— Спасибо, ваша светлость.

Последние несколько минут она гадала, флиртует ли он или просто пытается заставить почувствовать себя непринужденно.

Роэн с улыбкой наблюдал, как Кейт подносит бокал к губам.

Но тут она внезапно замерла, вспомнив вино, в которое подмешали опий. Вчера она была совершенно беспомощна.

— Попробуйте же, — настаивал Роэн.

Кейт медлила, пытаясь скрыть растерянность. Она даже сделала вид, что оценивает букет, чтобы не показать виду, как боится. Роэн вскинул брови:

— Что-то не так?

Она неожиданно вспомнила, как не решалась ступить на лестницу, ведущую вниз, в подземелье. Тогда он не предал, не обманул и привел ее в тюрьму, только чтобы вершить правосудие. Сообразив, что ее подозрения скорее всего напрасны, она неловко усмехнулась и нашла в себе силы сделать первый глоток.

Очень медленно пришло послевкусие: абрикос, груша, ваниль… и еще что-то, неописуемое, заставившее Кейт вспомнить о пропитанных солнцем цветущих лугах.

— Великолепно! — выдохнула она, раскаиваясь в своем недоверии. — Словно заключенное в бутылку лето!

— Да, прекрасное сравнение.

Он смотрел ей в глаза, и Кейт не могла отвести взгляд.

Боже, какое ошеломляющее чувство, когда смуглый красавец гигант ловит каждое ее движение.

Роэн посмотрел на ее губы, и Кейт на секунду затаила дыхание в полной уверенности, что он нагнется и поцелует ее. Но если такая мысль и приходила ему в голову, он воздержался и, опустив глаза, отступил.

— Сейчас принесут ужин. Не желаете ли сесть?

Он учтиво показал на стол.

— Разумеется.

Овладев собой, она шагнула к нему.

— Но, ваша светлость, сначала я должна кое-что вам сказать.

— Вот как? — насторожился он. — И что же именно?

— Спасибо. За то, что спасли мою жизнь. Простите, мне следовало сказать это раньше. Но столько всего случилось…

— Пожалуйста.

— Я серьезно. Не могу поверить, что вы так рисковали ради меня. Ведь вы едва меня знали!

— Я рад, что успел вовремя, — тихо ответил он.

— Хочу, чтобы вы знали: я никогда не забуду всего, что вы для меня сделали. Мы оба знаем, что я у вас в долгу.

— Осторожнее, Кейт. Не внушайте мужчине подобных мыслей. Пойдемте, я усажу вас, — приказал он с залихватской полуулыбкой.

Растерявшаяся Кейт опустила глаза и послушно пошла за ним. Он приобнял ее за талию безошибочным жестом собственника, подвел к столу и выдвинул стул. Легкое прикосновение его пальцев к ее обнаженному плечу вызывало озноб желания. Он медленно обошел стол и уселся напротив.

Она остро ощущала его взгляд, но отказывалась поднять глаза. Не могла себя заставить. Ее храбрость улетучилась от пьянящего соблазна его прикосновения, но она упорно смотрела вниз, молча пытаясь излечить себя от этого лихорадочного влечения.

Это безумие! Она не собирается делать глупости из-за человека, которому была привезена в дар.

Он опасен.

Вознамерившись избегать искушения, Кейт принялась изучать расставленный на столе фарфор: блюда с золотой каймой и герцогским гербом. На ручках столовых приборов была выгравирована затейливая буква У. Посреди стола стояла хрустальная ваза с яблоками и грушами, поблескивавшими красными и желтыми боками.

Молчание длилось слишком долго, и он по-прежнему наблюдал за ней, словно ожидая увидеть, что она предпримет.

Кейт глубоко вздохнула и наконец подняла голову.

— Вы слишком пристально на меня смотрите.

— Любуюсь вашей красотой.

Кейт бросила на него встревоженный взгляд.

— Кейт, попробуйте успокоиться…

— Как я могу, когда вы говорите подобные вещи?! — воскликнула она.

— А вы хотите, чтобы я солгал?

— Н-нет, конечно. — Она неловко заерзала на стуле.

— Вот и хорошо. Потому что я предпочел бы, чтобы мы были честны друг с другом.

— Тут я с вами согласна. Возможно, вы соблаговолите ответить на вопрос?

— Выкладывайте, — пожал он плечами.

Она с подозрением наблюдала за ним. Он же смотрел на нее с веселым интересом человека, знакомящегося с механизмом новой игрушки.

— Почему у моей двери поставлена стража?

— Чтобы не допускать меня, разумеется.

Она не улыбнулась шутке.

— Вы сказали, что мы должны быть честны друг с другом.

— Они поставлены, чтобы защищать вас, Кейт. Я полагал, что после всех ваших испытаний подобная защита внушит вам чувство безопасности.

— Вот как? — скептически протянула Кейт.

— Надеюсь, они не побеспокоили вас?

— Нет, совершенно не беспокоили. Просто видеть двух вооруженных людей у своей двери… невозможно не задаться вопросом: уж не пленница ли я в вашем замке.

— Будь вы пленницей, разве я пригласил бы вас на ужин?

Ее деланая улыбка померкла. Он уже смотрит на нее так, словно хочет получить на десерт!

Роэн театрально вздохнул, отметив, что она побледнела.

— Боже, мисс Мэдсен, еще немного — и вы вообразите, будто в еду что-то подсыпано!

— А это так и есть? — прошептала она, всматриваясь в него.

— Разумеется, нет, — пожал он плечами и, вдруг став серьезным, сказал: — Я хочу, чтобы вы мне верили, Кейт.

— Прекрасно. Если я не пленница, тогда скажите, что я могу ехать домой.

— Хм… — Он откинулся на спинку стула, о чем-то размышляя.

Она вызывающе уставилась на него. Роэн побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Боюсь, Кейт, все не так просто.

Она так и знала!

Кейт похолодела от ужаса.

— О’Бэньон все еще рыщет где-то здесь, — ответил он. — Если я отошлю вас домой, ничто не помешает ему вернуться и снова вас похитить.

— Это вам рассказал Питер Дойл?

— Да, помимо всего прочего.

— И что он говорил? Ради Бога, скажите мне! Я имею право знать!