Логист - Роман Пастырь

— Каком же?

— Как необычный молодой человек.

— А вы так и не сказали, чего же хочет ваша хозяйка.

Девушка никак не отреагировало на слово «хозяйка». Для неё это нормально?

— Она хочет переманивать вас на свою сторону, — прямо заявился посланница.

— Мне и на этой стороне удобно, — машинально ответил я, в который раз гадая, с кем именно говорю.

Будь это обычный аристократический род, переговоры прошли бы лично. Нет ничего проще, чем прийти ко мне в офис. Это делали Кнайты, это могут сделать и все остальные заинтересованные стороны.

Если же кто-то мудрит и устраивает сложные схемы, значит, с этим кем-то не всё в порядке.

— Госпожа говорит, что вас недооценивают на этом месте. Местный князь, безусловно, достоин уважения, но он не может дать и малой части того, что предлагает госпожа.

— И что же затесалось в её предложение? Высокие моральные принципы? Идейность? Забота о народе?

— Технологии, знания, ресурсы, — отчеканила девушка.

Говорила она в основном безэмоционально. Сухо передавала слова, с редкими интонациями. Голоса «госпожи» я не слышал, несмотря на усиленный слух.

По логике, эта Исида должна находиться где-то рядом. В пределах прямой видимости, чтобы отслеживать мою реакцию. Но мы в здании, с улицы нас не видно. На всякий случай запустил волну сканирования. Никого подозрительного. Пара бесов, но это из службы охраны.

Я взял телефон, нажал пару кнопок и отправил сообщение.

— Что вы делаете? — спросила девушка.

— Ничего такого.

— Моя поимка ничего не даст, — ответила та, разгадав мой маневр.

— Возможно. В любом случае честные люди не шифруются подобным образом. А с нечестными я не работаю. Как-то не получается с ними ладить. Скорее наоборот.

— Госпожа не хочет с вами конфликта. Она предлагает союз.

— Пусть приходит лично.

— Это невозможно.

— Тогда невозможен и союз, — пожал я плечами, пытаясь предугадать, что произойдёт дальше. На всякий случай блокировку включил, чтобы ходоки внезапно не появились.

— Госпожа понимает и принимает вашу позицию. Она предлагает вам не спешить и подумать. Возможно, вы сейчас не понимаете, насколько её предложение щедро. Человек ваших талантов никогда не сможет творить и жить спокойно. Госпожа сможет вас защитить.

— Да неужели, — криво усмехнулся я.

Повесил маячок на эту подозрительную девушку. Понятно, что она пешка, но мало ли, вдруг выведет куда-то. Самому мне не обязательно за ней следить. У Родиона есть артефакты, считывающие подобные маячки.

А вот и он, кстати.

Рядом с нами открылся проход, и оттуда вышел Родион в компании пары мужчин. Черт, наверное, я переборщил. Отправил код срочного вызова. У нас всего три кода было. Запрос на пообщаться, умеренно тревожный и срочный.

Зря не зря, а интуиция буквально кричала, что дело нечисто.

— Я уже говорила, что моя поимка ничего не даст, — спокойно проговорила девушка, с безразличием оглядывая пришедших мужчин.

— Тогда вам и правда не о чем беспокоиться.

— Эдгард, — обратился ко мне Родион, цепким взглядом осматривая мою собеседницу. — Что случилось?

— Эта девушка предположительно общается от некой госпожи из организации.

— Разберемся, — пообещал Родион.

Двое мужчин, что стояли за ним, подошли к девушке и помогли ей подняться. Она продолжала внимательно следить за мной, не отводя взгляда.

Может, поэтому я не заметил, как случилось все дальнейшее.

Раздался треск бьющегося стекла, я обернулся, увидел, как рассыпается окно и внутрь влетает снаряд. В следующий миг помещение затопило пламенем.

Открой кто по нам стрельбу, и артефакты остановили бы пули. Кинь кто обычную гранату под ноги, произошло бы то же самое. Но нападавшие просчитали мои возможности. По крайней мере, они изучили то, что доступно княжеским войскам.

Стрельбу они открыли, но целью были не мы, а стекло, что отделяло холл от улицы. Оно осыпалось, и тут же внутрь полетели огненные шары. Я мельком успел увидеть нечто, похожее на шаровые молнии. Не достигнув нас, они вспыхнули и раздались в стороны, ослепляя.

Люди Родиона дернулись, чтобы прикрыть его. Посланница Исиды ничего не успела заметить, как и те люди, что находились в холле. Они лишь инстинктивно среагировали на шум выстрелов, но всё произошло настолько быстро, что…

Всепоглощающее пламя обрушилось как лавина.

Меня обдало жаром, и вот здесь-то защита сработала. Стоило температуре перейти допустимое значение, активировался амулет, вытягивая жар. Сквозь боль я увидел, как потоки пламени разделяются на части и оседают.

Этого оказалось недостаточно.

Благодаря защите я не сгорел моментально. Прикрыл рефлекторно лицо руками, чувствуя, как сгорает кожа, как плавится защитная одежда, как смешивается с телом. Рядом кто-то вскрикнул, но вопль быстро исчез, утонул в реве пламени.

Когда тебя испепеляет заживо, нет времени думать. Вместо этого бежишь куда угодно, лишь бы подальше от источника жара.

От жара я отшатнулся назад, попытался повернуться, но в следующий миг пришла взрывная волна, и меня отбросило в сторону. Всё ещё живой, стиснув зубы от чудовищной боли, я пополз в сторону.

В голове билась мысль о том, что артефакт должен был забрать весь жар, но этого не случилось.

Ожоги — самые страшные раны для беса. Заживают плохо, времени на исцеление уходит в несколько раз больше. Не в силах что-то сделать, забравшись туда, где не было столь сильного жара, я лежал и ждал, когда регенерация возьмет своё.

Едва первый глаз восстановился, я проморгался и увидел…

Ад.

Просторный холл превратился в крематорий. Стекла повыбивало, стены оплавились, что-то горело и окутывалось густым черным дымом. Пламя бушевало, грозясь перейти в большой пожар. Если кто и выжил, то только Родион. Но я не видел его. О том, что с десяток людей погибли, не было времени думать. Если ничего не предпринять, сгинет ещё больше.

Так дело не пойдёт…

На этот раз я наложил печать с запасом.

Заметался взглядом, выискивая, куда перенаправить температуру. На само здание нельзя, того и гляди обрушится. Значит, уберу часть жара и распределю широким мазком. Я связал жар и асфальт на улице. Ничего лучше, страдая от боли и задыхаясь от дыма, не придумал.

Огонь полностью не ушел, но значительно опал. Смертельный жар схлынул, языки пламени осели. Здесь по-прежнему было как в раскаленной сауне, но уже не так смертельно, как раньше.