Планы на ночь - Наталья Потемина

Хотя, конечно, здорово, когда тебе не надо заботиться о хлебе насущном, о завтрашнем дне и так далее. Научиться бы любить деньги и ни о чем больше не задумываться. Высокая цель, здоровый стимул. Продал — купил, продал — купил, продал — купил, продал — купил — повесился. Этих ли тихих радостей я жду от жизни?

Почему Юлька, довольная собой Юлька, прекраснейшая из всех Юлек на свете, драгоценнейшая, наимудрейшая, супер-пупер-Юлька-бенц порой, изрядно надравшись, рыдает у меня на плече:

— Отчего так пусто, Маня? Отчего так холодно? Отчего каждый новый день отличается от предыдущего только в худшую сторону? Для чего я каждое утро встаю, готовлю себе завтрак, крашу морду, одеваюсь, выхожу из дома, сажусь в машину, еду на работу, лижу клиенту промежность, развожу его на бабки, получаю эти бабки, искренне этим бабкам радуюсь, еду домой, ложусь спать в свою огромную, за день не обежишь, кровать — и не могу отделаться от мысли: а на хрена мне все это надо?

Что я ей могу ответить? Что у меня все то же самое, только без обряда лизания и денег? Так чем же мне ей помочь, если самой гордиться нечем? Может быть, если только богатым внутренним миром? А настолько ли он богат, как мне представляется? Но мне-то хватает. Или все-таки маловато будет? Ведь даже внутреннего богатства, как и этих грязных, брезгливо отвергаемых мной денег, много не бывает. Хочется его где-то черпать и черпать, в себя складывать и складывать, раздуваться внутри от гордости за себя любимую, и каждый новый день пополнять свою кубышку еще и еще, и сколько бы этих духовных сокровищ там ни было, все маловато! Маловато будет!

Так чем же мы хвастаемся? Чему так радуемся? Чем мы отличаемся от других человеческих существ, у которых иные жизненные приоритеты, причем, не в пример нам, такие ясные и простые, такие зеленые и хрустящие, такие живые и приятные на ощупь?

Дурацкие бестолковые мысли. И очень хочется спать. Просто голова валится с копыт. Так жить нельзя. Вернее, так жить можно и даже нужно, но не каждый день коту масленица.

Кстати о котах. Мой Беня принял Никиту как родного. Обычно он прячется от чужих, а тут даже усом не пошевелил. Предатель. Для чего я его кормлю и холю? Чтобы охранял меня. Чтобы подсказывал, хороший человек в дом пришел или так себе. Реагировал как-то на импульс. А вчера этот гад разлегся на диване в гостиной и за всю ночь нас с Никитой ни разу не побеспокоил. Уволю, к чертовой матери…

Дорогу осилит идущий, работу закончит начавший. Все понемногу срослось, оформилось и завершилось. Я выключила компьютер, собрала бумаги в папку и стала собираться домой.

Зазвонил телефон, и я полезла за ним в сумку.

— Долго ты еще там? — услышала я до боли знакомый голос. — Я тебя уже полчаса у входа поджидаю.

Звонил Бородин. Легок на помине, ничего не скажешь.

— Мог бы и не поджидать, — хриплым голосом ответила я.

— Ты что, болеешь?

— С чего ты взял?

— Хрипишь, как несмазанная телега.

— Спасибо за комплимент.

— На здоровье. Ну, ты выходишь или нет?

— Выхожу. А что случилось?

— Ничего не случилось. Давай выходи.

— А откуда ты узнал, что я здесь?

— От верблюда. Юлька сказала.

— Ты что, ей звонил?

— Нет, не звонил, я ее в городе случайно встретил с каким-то пижоном волосатым.

— С Никитой? — удивилась я.

— Не знаю, она нас не знакомила. Ладно, выходи, поговорить нужно.

Я застыла в растерянности. Когда она успела, или когда успели они? Я утром ушла на работу, а Никита собирался к себе в мастерскую. Что-то ему там надо было доделать. Хотя что тут странного? Она обещала ему позвонить, вот и позвонила. Он обещал на нас работать, вот и согласился. Так и должно быть. Вот и хорошо.

Откуда только взялся Бородин и что ему надо?

Я вышла из офиса и оглянулась по сторонам. Никого не было. Я постояла пару минут и двинулась в сторону метро. Что за приколы, подумала я. «Выходи, буду ждать, дело есть», а сам куда-то пропал. Я шла и удивлялась сама себе. Может, это шутка такая? Вдруг он совсем и не ждал меня у офиса, а позвонил из какого-нибудь другого места. Просто так, от нечего делать. С другой стороны, он видел Юльку, разговаривал с ней, узнавал, где я нахожусь. Непонятно.

Так я и шла, опустив голову и разглядывая свои ноги, пока не уткнулась головой во что-то большое и шуршащее. Передо мной стоял Бородин, прижимая к животу громадный букет, завернутый в цветную жатую бумагу.

— Это тебе! — гордо сказал он и засиял как медный таз.

— Мне? — удивилась я. — За что?

— Просто так.

Сценка напоминала детский мультик, где смешной пушистый мишка бегал по лесу и всем зверятам предлагал свой букет. А те изумлялись, за что? А мишка отвечал: «Просто так, ля-ля-ля».

От этого воспоминания стало так светло и весело, что я не выдержала и улыбнулась.

— Спасибо, Бородин, не стоило так беспокоиться.

— А это и не беспокойство, а пристальное внимание.

— Кто это тебя научил быть таким пристальным? — спросила я. — Помнится, даже в наши лучшие годы ты особенно не утруждался.

— Жизнь, Машка, научила.

— И как зовут эту жизнь?

— Вот только не надо этих намеков, этих полутонов и недоговоренностей. Я от них и дома устал. Пришел поговорить с единственным нормальным человеком, и на тебе — ты туда же.

— Это я, что ли, единственный нормальный человек? — засомневалась я и на всякий случай оглянулась.

— Ты.

— Мелочь, а приятно.

Мы прошли какое-то расстояние молча, потом я спросила:

— А какое у тебя ко мне дело?

— Да, если честно, никакого. Просто захотел тебя увидеть.

— Соскучился, что ли?

— Выходит, что соскучился.

— Что ж молодуха-то, невеселая попалась?

— Ты опять?

— Ладно, прости. Больше не буду.

Я шла, прижимая к себе громадный бестолковый букет, состоящий сплошь из махровых желтых тюльпанов и каких-то лопоухих, непонятных листьев. Желтый цвет в этом сезоне просто преследует меня. Вчерашние огурцы, сегодняшние тюльпаны. Вестники разлуки, блин.

— Погода сегодня хорошая, — прервал молчание Бородин.

— Ага, — кивнула я.

— Может быть, зайдем куда-нибудь, поужинаем?

Я почему-то думала, что этот вечер мы проведем с Никитой, хотя он не позвонил мне сегодня ни разу. Что он сейчас поделывает, интересно мне знать? Может быть, ужинает где-нибудь с Юлькой после тяжелого рабочего дня? Разве он обязан мне в этом отчитываться? А чем я обязана ему? Ну, посижу где-нибудь со своим собственным мужем, убудет от меня, что ли?