Благоухающий Цветок - Барбара Картленд

— Я покажу вам свои наряды, — ответила Кай Инь Чан.

Она достала из шкафов и комодов рубашки с удивительно искусной вышивкой. К ним полагались широкие штаны из атласной ткани разных расцветок, а в зимнее время и куртки, украшенные соболем и другими дорогими мехами.

Сама Кай Инь Чан носила рубашку темно-изумрудного цвета и оранжевые атласные шаровары. Выходя из дома или по случаю какого-нибудь торжества она надевала, кроме того, разрезанную по бокам юбку с прямоугольным орнаментом спереди и сзади. Вышивка была такая же богатая, как и на одежде мандаринов.

— А что вы носите под рубашкой? — полюбопытствовала Азалия.

— Почти ничего! Наденьте, и вы почувствуете, как это удобно.

Азалия заколебалась, но женское любопытство и желание примерить такой красивый наряд пересилили робость.

Кай Инь Чан выбрала для нее темно-розовую рубашку, украшенную вышитыми цветами.

По горлу и внизу по краю разрезов шла отделка бледно-зеленым кантом, и, едва надев этот наряд и увидев себя в зеркале, Азалия поняла, как он ей идет. Глубокий, насыщенный цвет подчеркивал свежесть ее кожи и игру света в волосах.

Только теперь она окончательно убедилась, что пастельные тона, так оживлявшие Виолетту и Маргариту, не вязались с ее смуглой от природы кожей и делали лицо бледным и некрасивым.

После некоторых колебаний она надела розовые атласные брюки, украшенные таким же кантом, что и рубашка.

Вот только ее ноги казались в таком наряде чрезмерно большими по сравнению с крошечными ножками Кай Инь Чан. Той, как и всем китайским женщинам, в детстве туго бинтовали ступни, чтобы замедлить их рост.

Кай Инь Чан рассказывала об этом еще на «Ориссе» во время плавания.

— Ноги не бинтуют только рабыням, — говорила она.

Азалия с ужасом выслушала подробности. В восьмилетнем возрасте, когда кости на ступне девочки становятся достаточно крепкими, чтобы выдерживать непрерывное давление, начинается эта экзекуция.

Девочки терпят страшные муки, невыносимую боль, ведь ступня должна оставаться такой маленькой, чтобы могла влезть в обувь длиной в два-три дюйма.

— Я кричала, плакала целыми днями и ночами, — почти с гордостью говорила Кай Инь Чан.

— Когда же боль прекращается?

— Через три-четыре года! — ответила госпожа Чан. — Впрочем, почтенный супруг находит мои ноги красивыми.

— У вас очень сильная воля! — восхитилась Азалия.

Но Кай Инь Чан только улыбнулась.

— Сделайте такую же прическу, как у меня, — сказала она, меняя тему.

Распустив длинные волосы Азалии, она перевязала их розовой лентой и украсила шпильками с резными зелеными головками.

— Вы очень красивая! — воскликнула она. — Сейчас я дам вам серьги.

Наряжаться само по себе было забавным, и Азалия не особенно отдавала себе отчет, как разительно она преобразилась в китайской одежде.

— Яркие цвета вам идут больше, чем бледные, — сказала Кай Инь Чан, и обе засмеялись.

Поднявшись на ноги, Азалия обнаружила, что они с Кай Инь Чан очень похожи.

— Две китайские девушки! — воскликнула Кай Инь Чан, словно угадав мысли гостьи. — Никто и не подумает, что вы англичанка.

— Я просто счастлива, что могу какое-то время побыть китаянкой, — улыбнулась Азалия.

В глазах госпожи Чан внезапно зажегся озорной огонек.

— Сейчас мы разыграем господина Чана, — заявила она. — Я представлю вас как свою китайскую подругу.

— Нет! Не стоит! — испуганно возразила Азалия.

Но было уже поздно.

Кай Инь Чан выбежала из комнаты. Вернувшись, она сказала:

— Слуги говорят, что почтенный супруг сидит в своем кабинете. Пойдемте, устроим ему сюрприз!

Она потащила Азалию за руку, и та, не желая огорчать хозяйку, покорно пошла за ней.

Пройдя через дворик, они оказались в другой части дома, в которой, как убедилась Азалия, находилось еще больше сокровищ, чем в покоях госпожи Чан.

У двери кабинета из черного ореха, украшенной великолепными золотыми узорами, стоял слуга.

Он распахнул ее, и Кай Инь Чан вошла, потянув за собой Азалию.

— Делайте все так же, как я, — шепнула она гостье.

Оказавшись в комнате, она опустилась на колени и дотронулась головой до вытянутых рук. Азалия сделала то же самое.

— Почтенный супруг, я прошу позволения представить вам мою благородную подругу, — услышала Азалия слова госпожи Чан.

— Позволяю, супруга, — ответил господин Чан.

Азалия покосилась уголком глаза на Кай Инь Чан.

Госпожа Чан подняла голову, выпрямилась, все еще не поднимаясь с коленей.

Азалия последовала ее примеру.

Затем, немного робко взглянув на господина Чана и гадая, заметит ли он ее маскарад и как скоро это произойдет, она вдруг увидела, что он не один.

Возле него в резном кресле из слоновой кости сидел лорд Шелдон!

Сначала Азалия застыла от ужаса, потом в ее душе зашевелилась надежда, что лорд Шелдон ее не узнает.

Однако господин Чан сразу же распознал устроенный женой розыгрыш.

Он поднялся с кресла и поклонился Азалии.

— Какая честь для меня видеть вас в моем скромном доме, — сказал он. — Вы всегда здесь желанная гостья, и как мисс Осмунд, и как Благоухающий Цветок, Хён Фа.

Азалия вдруг застыдилась своего китайского наряда, тем более что лорд Шелдон смотрел на нее своим проницательным взглядом, неизменно повергавшим ее в трепет и заставлявшим краснеть.

Не успела она ничего сказать, как Кай Инь Чан воскликнула с наигранным отчаянием:

— Вы догадались! Вы догадались, кто она на самом деле! Почтенный супруг слишком умен, чтобы его можно было обмануть. — И совсем по-детски добавила: — Какая досада!

Смущенная Азалия уже хотела ускользнуть из комнаты, но не успела она повернуться и шагнуть к двери, как лорд Шелдон сказал господину Чану:

— Вы не позволите мне поговорить наедине с мисс Осмунд?

— Разумеется, милорд, — ответил господин Чан. — Считайте мой дом своим.

— Я уверен, что мисс Осмунд будет приятно полюбоваться вашим чудесным садом, — сказал лорд Шелдон. — Да и мне тоже. Я слышал, что он принадлежит к числу достопримечательностей Гонконга.

— Вы мне льстите, — ответил господин Чан.

Пройдя вперед, он жестом пригласил Азалию последовать за ним.

Ей ничего не оставалось, как подчиниться. Но как же ей хотелось убежать, спрятаться, переодеться в свое платье, а пуще всего избежать разговора с лордом Шелдоном.