Сто лет в России - Саша Кругосветов

Конечно, жаль было оставлять свои выстраданные проекты, в которые вложено много сил и души. Тогда я работал над созданием системы модулей для всего электронного вооружения Минсудпрома. Единая база электроники для ВМФ. Огромная, увлекательная, фантастическая задача. Возглавил работу пожилой человек, доктор технических наук Александр Ильич Буртов. Генеральный конструктор ряда крупных заказов, лауреат многих премий. Очень умный человек, взвешенный, доброжелательный, мудрый. Опытный боец. Не надо думать, что дорога для важнейших заказов устлана пухом. Было много подводных камней, противников, многие мечтали подставить ножку. Здесь сказывались, как часто бывает в жизни, зависть к чужому успеху, неспособность признать собственные неудачи, просто желание насолить ближнему. Опыт тяжеловеса Буртова был незаменим. Я был первым заместителем. Он обеспечивал политическое прикрытие, я занимался техническим руководством и координацией работ. К разработке было привлечено много талантливых специалистов. Проект полностью состоялся. Триумфально шагал по институтам, конструкторским бюро Союза и союзных республик. Я покинул институт тогда, когда создание единой электронной базы для корабельных систем управления было близко к завершению. После моего ухода, когда опытно-конструкторская работа была завершена и началось серийное изготовление модулей, коллектив разработчиков был представлен к государственной премии. Меня, естественно, в списке не было. Так же обстояли дела и с другими работами, в которых я принимал участие. Таков был образ мышления, такова была мораль тех, кто стоял тогда у руля в этом институте. Меньше всего это относится к уважаемому Александру Ильичу. Он не рулил, для этих людей он был таким же, как и я, – просто научно-техническим негром. Когда впоследствии я изредка появлялся в институте, руководство принимало меня с распростертыми объятиями. Одно другому не мешало. Я ни о чем не жалею. Ни о том, что ушел. Ни о том времени, что провел в институте. Это было счастье – заниматься такой интересной работой и довести ее до «железа». С удовольствием вспоминаю работу с Буртовым. Светлый был человек. Низкий вам поклон, дорогой мой Александр Ильич.

В академии мне понравилось. Физики, другие ученые разного профиля, создатели аналитических приборов. Пока еще была иллюзия, что мы можем создавать сложнейшие научные приборы на уровне лучших зарубежных образцов.

Почти одновременно с переходом в АН у меня произошло еще одно важное событие. В моей жизни появилась Ира, дочь Веры и Михаила. Мы познакомились с ней уже совсем взрослыми. Мне – тридцать семь, ей – двадцать семь. У обоих за спиной неудачный опыт первого брака. Наша встреча не была случайной. Тщательно сконструированы и выверены были дорожки, по которым мы шли независимо друг от друга, чтобы в конце концов эти дорожки пересеклись. Многие люди трудились, сами того не подозревая, чтобы наши маршруты сошлись в заветной точке. Все произошло как в сказке. Мы встретились и сразу поняли, что это судьба. Прощай, старая, немного разбитная, немного разухабистая, чуть-чуть нескладная, временами нелепая, сугубо предварительная жизнь. Начинается новая, настоящая. Совсем настоящая. К которой мы оба так долго готовились. К которой мы хотели прийти сильными, красивыми, умудренными опытом взлетов и падений, ошибок и прозрений. Здравствуй, любовь моя. Я все сделал, чтобы быть тебе интересным, когда мы встретимся. Чтобы тебе было интересно со мной многие-многие годы. Может быть, всю жизнь.

Что можно написать о восьмидесятых? Когда живешь счастливо, кажется, что вокруг ничего не происходит. Мы не замечали многого из того, чем в то время жила страна. Какая страна? Какое нам дело до событий в стране? Живем своей жизнью, дышим полной грудью. Живем счастливо. Даже очень. Много путешествуем. Раньше порознь, теперь вместе. Объездили Прибалтику, Крым, Кавказ, Среднюю Азию, Северо-Запад. Я работаю в академии. Работа интересная. Веду Межведомственную межрегиональную группу. Провожу совещания и семинары в академических институтах Эстонии, Латвии, Украины и Белоруссии. В этот период у нас появится прекрасный мальчишка. Когда он немного подрастет, мы будем брать его с собой в наши бесчисленные поездки. Ира меняет специальность. Оставляет инженерную деятельность и переходит на телевидение. Где получает несколько телевизионных специальностей и становится наконец режиссером.

Но пока мы с Ирочкой вдвоем. Ребенок еще в проекте. У моих родителей спокойно на душе. Им нравится умная, доброжелательная, красивая невестка. Нравится наша семья. Мы живем в любви и согласии. Лето 83-го. Как обычно, приезжает на месяц мой старший – Алеша. Ему двенадцать. Я беру отпуск. Все вместе, родители, я и Алеша, живем в Мельничном Ручье (такой поселок под Ленинградом) на даче моей тетки Гали и ее мужа. Там же – племянник Аркаша, Галин внук, Лешин ровесник. Каждое утро я поднимаю подростков. Мы бежим километра полтора до первого Ждановского озера. Делаем зарядку, купаемся. Днем ходим в лес, в поле. Если погода хорошая, запускаем воздушного змея. Аркаша – тяжелый, полный, нескладный. Очень искренний, добрый, открытый. Алеша – подвижный, ловкий, обаятельный. Кто может знать, что из них получится? Можно ли сейчас догадаться, что жизнь моего Алексея пойдет под откос? А Аркадий со временем станет отличным специалистом, прекрасным человеком, полюбит девочку-подружку, соседку по даче, женится на ней и уедет с молодой женой и двумя малышами на стажировку, а потом и на постоянную работу в Америку? Пути господни неисповедимы. А пока все это никому не известно. Все в будущем. Мы с двумя подростками неплохо проводим время. А где же жена с младшим сыном, маленьким ребенком? – спросите вы. Он еще не родился, но уже есть, появится через три месяца. Правильный вопрос. Получается так, что я оставил их ради Алексея. Оставил, правда, недалеко, на съемной даче, километрах в трех. Иногда мы все вместе заходим туда. Но все-таки оставил. Поступил несправедливо. Я понимаю это, но разорваться не могу. Ирочка – благородная душа, делает вид, что все принимает как есть. Но обида останется у нее надолго. Прости, дорогая, я был неправ, я должен был сделать все это как-то совсем по-другому.

Ну вот. Нас теперь трое. Мы с Ирой и малышом навещаем родителей в их квартире. Мама радуется. Алешу повидала. Младшего видит часто. Ей нравится наш веселый, живой мальчик. У ее сына, Саши Кругосветова, все ладится и на работе, и дома. Но разве может быть все идеально? Уж очень мама слаба. Май 85-го. Папа звонит ночью: приезжай срочно. Мама без сознания. Инсульт. Высокая температура. Мы смачиваем ей голову, руки, ноги, прикладываем влажные тряпочки, чтобы сбить жар. Врач неотложки, немолодая грустная женщина, говорит: «Вы все правильно делаете. Какая же у вас прекрасная семья. Но отправлять больную в реанимацию бесполезно. Не мучайте ее. Повреждения внутренних органов несовместимы с жизнью». Всю ночь и весь следующий день мы стараемся сбить температуру. Внезапно мама поворачивает к нам голову, открывает глаза. Никогда не забуду этого взгляда. Она открывает глаза внезапно, осмысленно. Смотрит на нас как человек в полном сознании. Что-то нам говорит, говорит последние слова. Без слов. Одними глазами. Прощается с нами. Так же, как бабушка в войну в Свердловске прощалась с тремя дочерьми. Что ты, мама, сказала? «Берегите друг друга»? Или – «Мне было хорошо с вами, дорогие мои, прощайте»? Это длилось одно мгновение. Глаза закрылись. Голова повернулась и легла на подушку. Мы услышали звук последнего выдоха. Грудь опустилась. Лицо – будто из мертвого снова стало живым и застыло навсегда. Мама постаралась остаться в нашей памяти красивой.