Луна прерий - Мэгги Осборн

– Как ему удалось развести костер? – Делла не видела самого костра, потому что мешал навес, но чувствовала запах свежесваренного кофе – сейчас, впервые за долгое время, ей захотелось выпить его.

– Если мужчина не может разжечь костер, ему нужно жить в городе и не высовывать оттуда носа.

– Не припомню, чтобы в середине августа было так холодно.

– Ха! В прериях и не такое бывает. Особенно в конце лета. Сегодня холод, а завтра – невыносимая жара.

– Почему в мокрую погоду ехать верхом труднее, чем в сухую? – спросила Делла.

– Понятия не имею.

– А почему он, – она кивнула в сторону Камерона, которого нельзя было разглядеть за пеленой дождя, – такой упрямый?

Камерон помог Люку соорудить навес, после чего попросил Деллу и старика не мешаться у него под ногами. Делла Резонно заметила, что втроем они сделают все гораздо быстрее, тем более что все равно промокли. Но Камерон твердо решил разбивать лагерь в одиночку.

– Это меня и волнует, – ответил он. – Не хватает только, чтобы вы разболелись.

Как будто бы он не может подхватить лихорадку, а они такие слабые, что вот-вот свалятся с ног! Делла начала было спорить, говоря, что им тоже не нужно, чтобы он заболел, но Камерон не обратил на ее аргументы внимания, как будто бы ни разу в жизни не хворал.

– Будь я молод, поступил бы точно так же, – сказал Люк Эппл, кутаясь в жесткую лошадиную попону. – В лагере должен быть порядок.

– А женщины хотят помочь. Обязанности всегда нужно делить.

– Даже на кухне?

– Ну уж нет! – с улыбкой произнесла она.

Делла не понимала, почему ее так разозлило, что Камерон отверг ее помощь. За последние два дня он пару раз, правда с неохотой, разрешал ей кое-что делать. Наполнить котелок водой, расстелить постели. Но она мечтала о другом, представляя себе, как они с Камероном работают бок о бок.

Желая прогнать эти мысли, Делла нашла свое полотенце, сняла шляпу и стала распускать волосы, осторожно вынимая из них шпильки и аккуратно складывая их в карман. Затем энергично вытерла волосы, отчего капли разлетелись во все стороны.

– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал старик. – Я спросил, что вы за женщина, миссус.

– Женщина, которая ничего не добилась в жизни, – задумчиво проговорила она. – Я была женой и матерью, но не преуспела ни в той, ни в другой роли. Плохо обошлась и с мужем, и с дочерью.

– Продолжайте.

– И внутри у меня живет гнев. Всепоглощающий, жгучий. – Делла вдруг осознала, что это чистая правда. Опустив полотенце, она посмотрела на унылый ландшафт. – Я поступала неправильно, позволила другим топтать себя, – прошептала она. Как могла она не понять, что не печаль отравляет ей жизнь, а гнев.

– Но что-то же есть в вас хорошего, – возразил Люк.

– Есть, конечно, – резко ответила она. – Я очень способная. Могу прожить на один доллар много дней, выращиваю самые большие тыквы, будь они прокляты, во всем городке Ту-Криксе, что в Техасе. Умею свистеть.

– Я никогда не учился свистеть. И стараюсь не задерживаться в городах.

– Думаю, именно поэтому мы там не остановились.

Вчера они видели какой-то город, но объехали его стороной. Позже Камерон спросил, не рассчитывала ли она там остановиться. Делла пожала плечами. Она готова была на все, лишь бы очутиться в теплой сухой гостинице, поесть горячей пищи и поспать на мягкой кровати.

– Вот кофе, – сказал Камерон, пройдя под навес. Его голос звучал слишком бодро, и это раздражало. Опустившись на землю, он скрестил ноги на индейский манер и посмотрел на влажные волосы Деллы.

– Шляпа оказалась дырявой?

– Как вы догадались?

– А миссус сердитая, – заметил Люк.

На нем все еще была его собственная широкополая Шляпа, обвязанная шнурком из змеиной кожи, с большим зеленым пером. У Камерона шляпа была обвязана бечевкой. Просто, но со вкусом.

– Вы злитесь из-за чего-то конкретного или так, вообще?

– Кажется, будто она злится на всех, а в действительности на себя саму.

– Не могу понять, почему я злюсь. – Она отбросила полотенце и взяла чашку с горячим кофе. – Я злюсь на дождь, злюсь на вас за то, что чувствую себя бесполезной и зависимой. – Эти слова были адресованы Камерону. – И злюсь на вас зато, что напугали меня до смерти, напав на него. – Она повернулась к Люку.

– Думаю, ваши слова справедливы, – решил Люк. Он поднял голову и принялся рассматривать натянутый над головой тент. – А я злюсь из-за того, что мне нужно ехать домой и сказать Зеленому Перу, что я в очередной раз не смог убить Джеймса Камерона.

– Я тоже злюсь, – сказал Камерон. – Из-за того, что у меня не заживает губа и что из-за дождя мы так медленно продвигаемся вперед.

Оба повернулись к Делле.

– Я с каждой минутой становлюсь все злее, поскольку подозреваю, что вы попросту разыгрываете меня! – проговорила она.

– Стану я вас разыгрывать, когда меня самого вот уже сорок лет называют бабой! Это приводит меня в ярость! – возразил Люк.

– А я в ярости от того, что какие-то два чертовых ублюдка написали про меня книгу, и теперь она как мишень у меня на спине! – добавил Камерон.

– Боже! Нам определенно надо кого-нибудь пристрелить! – сказал Люк. – Кого бы вам хотелось прикончить, миссус?

– Что меня и в самом деле бесит, так это то, что матерью Кларенса была именно миссис Уорд!

– Вам хотелось бы прикончить свою свекровь?

Делла задумалась.

– Она постоянно причиняла мне боль. Ей неведомы чувства благодарности и милосердия.

– Но это было давно, – тихо проговорил Камерон. Время, проведенное в доме Уордов, было таким ужасным, таким мучительным, что Делла не могла так просто забыть о тех обидах. Она не могла избавиться от жутких воспоминаний, как ни старалась.

– Когда миссис Уорд украла моего ребенка, а мистер Уорд ее поддержал, время для меня словно остановилось.

Боль и грусть в ее душе уступили место жгучей ярости.

– И я отдала ей свою дочь.

Ей было не на чем выместить свой гнев, и не было способа погасить его. Он сжигал ее изнутри, и Делла вскочила и бросилась вон. Ей хотелось бежать и визжать, рвать на себе волосы и плакать.

– Делла, постойте.

Она развернулась так резко, что юбки взметнули в воздух облако влажной пыли. Трясущимся пальцем она ткнула ему в лицо:

– Клянусь, если вы выйдете отсюда, я разорву вас на куски своими собственными зубами!

И она выбежала на дождь.