Дочь торговца шелком - Дайна Джеффрис

– Я нужен тебе, чтобы привести мысли в порядок, – оживился Чан. – Как я уже сказал, французы поддерживают опиумную торговлю, пока все идет от правительства.

– Не может быть!

– Боюсь, все именно так. Французы теперь руководят выращиванием, производством и самой торговлей. Теперь опиум нелегально ввозят еще и из Китая. Они не собираются уступать спекулянтам с черного рынка.

– Поэтому убили твоего брата?

Чан пожал плечами.

Николь заторопилась в свой уютный дом, размышляя о том, что видела. Неужели Чан угадал ее сомнения и решил, что она созрела для вербовки? Возможно, он решил, что ее отношения с семьей улучшились. Что ж, он ошибался. Да, внешне Николь напоминала вьетнамку, но ее мать мертва, а отец всегда создавал вокруг их семьи ореол французской добропорядочности. О вьетнамских корнях никто и не вспоминал.

Шел сезон ливней и сильных ветров, а Николь с нетерпением ждала сентября и октября, когда в Ханой вернется сухая погода с ясными, прохладными днями. Как раз в самом начале сентября, в ее любимое время года, назначили премьеру спектакля. В перерывах между репетициями Николь сидела в гримерной, пытаясь разобраться с сумятицей в мыслях. У нее болела душа за тех девушек, и она злилась на себя, что пошла туда с Чаном. Увы, она ничего не могла сделать, чтобы помочь им.

Николь пришла к выводу, что брата Чана могли застрелить из-за контрабанды опиума. Убийство это не оправдывало. Если за поставки опиума отвечало правительство, ему не следовало нарушать закон, хотя Николь не могла отделаться от мысли, что торговля опиумом – это зло. Легальное или нет.

Николь решила отложить эти размышления на потом, пока они полностью не поглотили ее. И она больше не поддастся на уговоры Чана. Стоит ли распахивать глаза еще шире? Она и так уже далеко зашла.

Стук в дверь гримерной напугал ее, но тут Джерри позвал ее по имени. Николь спела свою партию не слишком хорошо и теперь ожидала разноса.

– Ты в порядке? – спросил Джерри.

– Немного устала. Прости, я сегодня не в форме.

– У всех бывают трудные дни. Не беспокойся. Дело в том, что заболела Симона. До премьеры меньше месяца, и мне нужна замена.

Николь недоуменно посмотрела на Джерри.

– Итак? – спросил он. – Как думаешь, ты справишься?

Поняв, что ее позвали на главную роль, она очень обрадовалась.

– Сможешь по-быстрому выучить песни?

Николь вспыхнула легким румянцем.

– Я их и так знаю, – весело отозвалась она.

– Тогда решено.

– Когда начинать? – с улыбкой спросила Николь.

– Прямо сейчас. Со второго акта.

Она замешкалась.

– А как же слова?

Он изогнул брови:

– Мне казалось, ты знаешь песни.

– Отдельные куплеты и фразы.

– Отлично, но тебе нужно выучить все слова наизусть.

Николь кивнула и направилась к сцене.

Мюзикл был написан на французском сценаристом вьетнамо-французского происхождения и повествовал о французе, который влюбился во вьетнамскую девушку. Хотя отец Николь женился на вьетнамке, такие межэтнические браки не поощрялись. Поэтому мюзикл до сих пор ждал своего часа. Но Джерри считал, что его стоит вернуть к жизни.

Николь жалела лишь, что не может поделиться замечательной новостью с Марком. Он ничего не знал об их напряженных отношениях с Сильвией: о спорах и соперничестве. Наверное, даже не догадывался, что стал трофеем, который достался Сильвии. Николь все больше верила в непричастность Марка к убийству. Паника улеглась, и она увидела все в более ясном свете. К Николь вернулся сон. Марк не был соучастником, он стал лишь невольным свидетелем. И на этом все. А Сильвия? Слишком много Николь думала о сестре.

* * *

Прекрасным воскресным днем Николь шла мимо Голливудского танцевального зала, но долетавшая оттуда музыка заставила девушку остановиться. Чтобы вернуться к нормальной жизни, она взяла себе за правило в сухую погоду гулять, иногда встречалась с друзьями, порой бродила в одиночестве. Вот и сегодня она прохаживалась по улице, выпрямив спину и расправив напряженные плечи. Николь взглянула на распахнутые стеклянные двери. За ними стоял сизый дым. Люди заходили внутрь или покидали здание.

Сегодня она нарядилась в свое любимое черное платье из хлопка с пышной юбкой и круглой горловиной. Николь подумывала зайти в зал, чтобы затеряться среди этого тумана. А может, еще сделать новую стрижку под мальчика, которая входила в моду? Что угодно, лишь бы почувствовать себя другим человеком. Николь не могла пока на это решиться и заколола свои густые темные волосы на затылке.

Неизвестно, в какой именно момент в поле ее зрения появился Марк. Время течет иначе, когда ты так сосредоточен на своих мыслях. Николь встревоженно подняла голову и посмотрела на стайку птиц, дугой пролетевшую по небу. Надо притвориться, будто он ее вовсе не интересует, подумала она, а еще не помешает убедить в этом себя.

Марк окликнул ее по имени.

– Здравствуй, Марк. – Она обернулась, стараясь говорить непринужденным тоном.

– Что ты здесь делаешь?

– Проходила мимо.

Николь улыбнулась и сжала за спиной руку в кулак, впиваясь ногтями в кожу.

Марк прислонился к стене.

– Ты очень хорошо выглядишь.

– Да?

На нем был темно-синий костюм, на фоне которого глаза казались еще ярче, но что-то в облике Марка изменилось. Он выглядел более ранимым, что глубоко тронуло ее. Усталый взгляд, темные круги под глазами. Николь захотелось обнять и утешить его.

– Я скучал по тебе, – улыбнулся Марк.

Николь изогнула брови:

– Я тут ни при чем. Разве Сильвия до сих пор не сказала тебе, почему мы не виделись?

– Что именно?

Николь замешкалась. Она вдруг подумала, не стоит ли просто все ему рассказать, в том числе как она видела их поцелуй с Сильвией. Несмотря на вопросительный взгляд Марка, гордость не позволила ей вернуться к тому вечеру.

– Уже не важно… Мне дали главную роль в шоу. Симона заболела.

– Я знал, что у тебя талант. – Марк тепло улыбнулся.

– Ты придешь? В смысле, на премьеру.

Николь выпалила эти слова, не подумав, и теперь смущенно смотрела в ярко-синие глаза Марка. Щеки у нее так и пылали. Они оба молчали, замерев друг перед другом. Что-то мелькнуло во взгляде Марка. Словно он пытался вложить в него все чувства, что-то сказать. К горлу подступил ком. Как же она хотела притронуться к нему!

– Хочешь чего-нибудь выпить? – наконец спросил Марк.

Николь не ответила, и тишина стала еще более неловкой.