Апелляция - Джон Гришэм

— Я хочу знать, на что будут потрачены деньги. Мне нужен базовый план.

Барри встал и налил в чашку кофе из серебристого термоса. Затем подошел к великолепным окнам и насладился видом на океан. Карл взглянул на часы. У него в 12.30 была назначена игра в кантри-клубе Палм-Бич. Не то чтобы это имело какое-то значение. Он играл в гольф только для поддержания имиджа в глазах общественности, потому что от него этого ожидали.

Райнхарт допил кофе и снова сел в кресло.

— Правда в том, мистер Трюдо, что на самом деле вы не желаете знать, на что будут потрачены ваши деньги. Вы хотите выиграть. Вы хотите, чтобы в состав Верховного суда вошел дружественный вам судья, так чтобы через восемнадцать месяцев, когда будет выноситься решение по делу Бейкер против «Крейн кемикл», вы были уверены в исходе. Вот чего вы жаждете. Именно это мы вам и обеспечим.

— Уж за восемь миллионов долларов надеюсь, что да.

«Да ты три дня назад просадил восемнадцать на чудовищную скульптуру, — подумал Барри, но не решился произнести это вслух. — У тебя три личных самолета, каждый из которых стоит сорок миллионов. Модернизация в Хэмптоне влетит не меньше чем в десять миллионов. И это лишь часть твоих игрушек. Мы же говорим о деле, а не об игрушках». Досье Барри по Карлу было гораздо толще досье Карла по Барри. Но впрочем, если уж говорить по справедливости, мистер Райнхарт усиленно работал над тем, чтобы избегать внимания, в то время как мистер Трюдо еще усиленнее работал над тем, чтобы его привлечь.

Настало время ударить по рукам, поэтому Барри слегка надавил:

— В Миссисипи выборы в суд проводятся через год, то есть в следующем ноябре. У нас полно времени, но терять его не следует. Вы очень удачно и вовремя к нам обратились. Пока мы будем ждать выборов, дело будет постепенно проходить все стадии апелляционного процесса. Наш человек займет должность через год в январе и четыре месяца спустя лицом к лицу столкнется с делом Бейкер против «Крейн кемикл».

Впервые с момента знакомства Карл увидел перед собой продавца автомобилей, но его это нисколько не беспокоило. Политика — дело грязное, где победителями не всегда становятся самые чистенькие ребята в городе. Приходилось быть немного подонком, чтобы выжить.

— Мое имя ни в коем случае не должно быть раскрыто, — твердо сказал он.

Барри уже знал, что еще один большой гонорар у него в кармане.

— Не беспокойтесь, — сказал он, фальшиво улыбаясь. — У нас везде работает система защиты доступа. Если один из наших агентов сходит с дистанции, ошибается, мы тут же назначаем другого ему на замену. «Трой-Хоган» никому еще не удавалось уличить в хоть сколько-нибудь сомнительных действиях. А если не могут поймать нас, то и вас, черт возьми, тоже.

— Никаких документов.

— Только для внесения первой части гонорара. Мы же в конце концов представляем собой функционирующую на законных основаниях фирму, которая дает консультации по правительственным отношениям. Мы установим с вами официальные отношения по поводу консультирования, маркетинговых услуг, связей с общественностью: за этими чудесными расплывчатыми словами можно спрятать все, что угодно. Но наша оффшорная договоренность должна оставаться в строжайшей тайне.

Карл еще долго думал, потом улыбнулся и сказал:

— Мне это нравится. Очень нравится.

В юридической фирме «Ф.Клайд Хардин и младшие юристы» младших юристов не было. Были только Клайд и Мириам, его немощная секретарша, которая имела гораздо большее значение, чем он, потому что работала там уже сорок лет, намного дольше Клайда. Она печатала сделки и завещания еще для его отца, который вернулся домой после Второй мировой без ноги и прославился тем, что снимал деревянный протез перед присяжными, чтобы отвлечь их. Старик уже умер, давно умер и передал старый офис, старую мебель и старую секретаршу единственному сыну Клайду, далеко не молодому человеку пятидесяти четырех лет.

Офис Хардина уже более шестидесяти лет занимал место на Мэйн-стрит Баумора. Он пережил войны, депрессии, кризисы, забастовки, бойкоты и ликвидацию сегрегации, но Клайд не был уверен в том, что им удастся пережить «Крейн кемикл». Город вокруг него просто исчезал. С прозвищем «округ Канцер» было сложно смириться. Из своей ложи он наблюдал за тем, как предприниматели, владельцы кафе, местные юристы и врачи опускали руки и покидали город.

Клайд никогда не мечтал быть юристом, но отец не оставил ему выбора. И хотя ему удавалось зарабатывать на жизнь на сделках, завещаниях и разводах и производить впечатление достаточно счастливого и яркого человека благодаря полосатым ситцевым костюмам, бабочкам с узором «турецкие огурцы» и соломенным шляпам, он тихо ненавидел юриспруденцию и юридическую практику в масштабе маленького городка. Он презирал ежедневное копошение с людьми, которые были слишком бедны для того, чтобы ему заплатить, ненавидел стычки с другими никчемными юристами, которые пытались сманить тех же самых клиентов, терпеть не мог ссор с судьями и клерками и всех остальных, кто смел перейти ему дорогу. В Бауморе осталось всего шесть юристов, и Клайд был самым молодым из них. Он мечтал, как выйдет на пенсию и уедет на озеро, или на пляж, или куда угодно, но эти мечты почему-то никак не сбывались.

Каждое утро в 8.30 Клайд выпивал кофе с сахаром и съедал яичницу из одного яйца в кафе «У Бейб», что располагалось через семь дверей справа от его офиса. Обедал же он запеченным на гриле сыром и холодным чаем в заведении «Бургеры Боба», расположенном в семи домах левее его офиса. В пять часов пополудни, как только Мириам убирала стол и прощалась, Клайд вытаскивал «офисную» бутылку и выпивал водки со льдом. Как правило, он делал это один, в уединенное вечернее время, которое так любил. Он обожал спокойствие этого маленького «счастливого часа». Часто единственными звуками, нарушавшими тишину, были шуршание потолочного вентилятора и стук кубиков льда в стакане.

Он сделал два глотка, и довольно больших, так что алкоголь уже начал разливаться теплом у него в голове, когда в дверь весьма агрессивно постучали. Он никого не ждал. Центр города приходил в запустение после пяти каждый день, но периодически там появлялись клиенты в поисках юриста. Клайд и так почти разорился, поэтому не мог игнорировать потенциальных заказчиков. Он поставил стакан на книжную полку и подошел к двери. У входа ждал хорошо одетый джентльмен. Он представился как Стерлинг Бич или что-то в этом роде. Клайд взглянул на визитку. Бинц. Стерлинг Бинц. Адвокат. Из Филадельфии, штат Пенсильвания.

Мистер Бинц оказался мужчиной лет сорока, низким, худощавым и напыщенным, с тем самодовольством, которое не могут не излучать янки, направляясь в пришедшие в упадок городки глубокого Юга.

«И как здесь люди живут?» — словно было написано у них на лицах.

Клайд тут же почувствовал к нему неприязнь, к тому же он хотел вернуться к водке, поэтому предложил Стерлингу выпить. Конечно, а почему нет?

Они устроились у стола Клайда и взялись за выпивку. После нескольких минут занудной болтовни Клайд спросил: