Блокада 2. Книга 2. Тень Зигфрида - Кирилл Бенедиктов

— Мне придется нанести несколько визитов, — сказал он. — Это займет время. Может быть, два дня. У вас нет еды?

— Питательный концентрат. А зачем вам?

— Для гостинцев. Это необязательно, но считается хорошим тоном. Если приходишь в гости и приносишь с собой еду… к тебе лучше относятся.

Рольф покачал головой.

— Придется обойтись без подарков. И вообще, имейте в виду — чем скорее мы найдем этого Гумилева, тем скорее вернемся домой, в фатерланд. А там много еды, товарищ Морозов. Много хорошей, вкусной еды.

— Можете называть меня Макс, — сказал Раухер. — Когда-то в прошлой жизни меня звали именно так. А шнапс у вас еще остался?

Рольф с готовностью пододвинул ему свою чашку.

— Вы ничего не пили, — понимающе усмехнулся Раухер. — А я напился… первый раз за весь этот страшный, безумный, проклятый год… Что ж, у всех когда-то наступает момент, когда нет больше сил сдерживаться. Я рад, что вы нашли меня, господа.

Он опрокинул в себя содержимое чашки и мучительно закашлялся.

— Я помогу вам найти этого Гумилева. А потом вы заберете меня домой.

Подмосковье, июль 1942 года

— Такие дела, братцы-кролики, — задумчиво сказал Шибанов, когда группа возвращалась домой. — Попали мы с вами как кур в ощип.

— Скажи еще, что ты ничего не знал, — буркнул Лев.

— Чудак-человек, — капитан даже мотнул головой от удивления. — Кто ж мне такую тайну доверил бы?

— Ты нас по всей стране собирал, — поддержал Гумилева Теркин. — Уж наверное не вслепую.

— Именно что вслепую! — вскипел Шибанов. — Думаешь, мне что-нибудь объясняли? Пойди туда, принеси то… Проверь, правда ли старшина Теркин в бою неуязвим, а у медсестры Серебряковой раненые с того света возвращаются…

— Ну а я? — спросил Лев. — Та фраза, которую ты мне сказал — "вы должны остановить войну"?

— Что мне велели передать, то я и передал. Я и сам удивился, а толку? У наркома особенно не повыспрашиваешь, что к чему…

— Можете считать меня дурой, — сказала Катя, — но я почти ничего не поняла. Что это за предметы такие?

Шибанов покосился на Гумилева.

— А никто не знает. Разве что Лев тебе разъяснит.

Гумилев вытащил из кармана пачку «Дели», сунул в рот папиросу.

— Катя, я видел только один предмет. Он… они… ну, как бы волшебные. Вот у вас есть дар исцеления — и никто не понимает, как это получается. Но он только ваш, собственный. А есть, допустим такой предмет, который дает своему хозяину такую способность. И если он будет у меня или у Василия — мы сможем лечить людей не хуже вас.

— А тот предмет, про который товарищ Жером говорил?

— Орел? Он заставляет людей верить его хозяину. Это вроде гипноза, только очень сильного. И потом, гипноз действует на одного человека, а Орел может подчинять своей воле даже толпу.

— И нам нужно этот предмет спереть, — хмыкнул Теркин. — У самого Адольфа. Делов то!

— А вы думали, нас тут за красивые глаза кормят и поят? — развел руками Шибанов. — Ласку Родины отрабатывать надо!

Лев подумал, что капитан ошарашен не меньше других. Наверное, его и вправду использовали втемную.

— Хорошо, что этот Жора с нами пойдет, — сказал вдруг Василий. — Он мужик опытный, я нутром чую.

— Теперь мы все время будем работать вместе, — сказал им Жером на прощание. — Программа подготовки усложнится, времени у нас мало, а научиться следует многому. С завтрашнего дня — прыжки с парашютом и маскировка на местности. Немецкому вы за оставшиеся дни все равно не научитесь, поэтому на немецком просто будем разговаривать — в том числе, и во время тренировок. А через неделю вас ждет сюрприз, так что готовьтесь.

— А что за сюрприз? — немедленно спросила Катя.

— На то и сюрприз, чтобы не раскрывать его раньше времени, — улыбнулся Жером. — А теперь можете отдыхать. Увидимся через час на стрельбище.

…Стрелял Жером так, что майор Гредасов на его фоне выглядел подающим надежды новичком. С двух рук, на бегу, качая маятник, вслепую, из-за плеча, в прыжке и с перекатом. Пистоны казались частью его тела. Пули ложились точно в центр мишени, ни одна не отклонилась даже на полсантиметра.

— Форсит, — вынес свой вердикт Шибанов. Капитану мучительно хотелось показать такой же класс, но в Ростовской школе НКВД подобным трюкам не учили.

— Стрельба с двух рук, — сказал Жером, отстреляв последнюю обойму, — на самом деле довольно проста. Есть один прием который называется "македонский захват" — вы держите пистолеты в каждой руке, а большие пальцы ваших рук плотно цепляются друг за друга. Получается нормальный стрелковый треугольник, но уже с двумя стволами.

— А целиться как? — спросил Теркин.

— Как удобнее. Можете ловить цель одновременно правым и левым глазом — отлично. Не можете — цельтесь из одного пистолета, а второй держите параллельно. Эту методику придумали американские ганфайтеры, которые первыми начали стрелять из двух револьверов. Только македонского захвата они в те времена еще не знали, поэтому просто плотно прижимали руки одна к другой.

— А кто такие ганфайтеры? — Теркин, похоже, решил досконально разобраться в этом вопросе.

— Профессиональные стрелки. Была такая интересная работа на Диком Западе… Среди вас есть левши?

— Нет, — ответил за всех Шибанов.

— Тогда все просто. Цельтесь левым глазом, стреляйте из правого пистолета. Левый у вас будет вспомогательным. Даже если вы вообще не будете из него стрелять, точность ваших попаданий повысится.

— Почему? — удивилась Катя. — По-моему, это очень неудобно — держать два тяжелых пистолета…

Жером подошел к ней, взял руку и прошелся пальцами по запястью и ладони.

— Да, у вас, пожалуй, кисти недостаточно тренированы для стрельбы по македонски. Придется добавить вам силовых упражнений, а пока будете стрелять по-старому, из одного пистолета. Когда кисти окрепнут, вы поймете, что масса второго пистолета уменьшает отдачу стреляющего ствола, и не позволяет ему сильно сбиваться после выстрела. Уверяю вас, на самом деле это очень удобно.

— Спасибо, — почему-то покраснев, проговорила Катя. — Я постараюсь научиться.

— Ну, а у вас с руками должно быть все нормально, — сказал Жером, поворачиваясь к мужской части команды. — Так что ожидаю хороших результатов. Кто первый?

Хороших результатов в этот день не показал никто. Даже Шибанов, у которого впервые на памяти Гумилева две пули улетели в «молоко». Хотя, справедливости ради, надо сказать, что отстрелялся капитан все же лучше других. Для Гумилева и Теркина новая методика стрельбы оказалась чересчур мудреной.