Что написано пером - Лёля Графоманская

ХЕЛЬГА: – Спой.

НИКИТА: – Что, прямо здесь?

ХЕЛЬГА: – Посмотри, тут – только люди, способные правильно отнестись и оценить (поворачивается к хозяйке кафе): – Мариночка, можно выключить музыку? Молодой человек исполнит нам песню своего сочинения…

ХОЗЯЙКА КАФЕ (кивает, приглушает звук музыки и обращается к посетителям): – Дорогие мои, вы не будете против исполнения авторской песни прямо сейчас? Согласитесь, не каждый день так может повезти…

ЖЕНЩИНА С КНИГОЙ: – Конечно, с удовольствием.

ВЛЮБЛЕННАЯ ПАРА не реагирует, они сидят, сцепившись руками и глядя друг другу в глаза…

НИКИТА (расчехляет гитару, очень смущается): – Простите, если что не так… я не профессионал…

ХЕЛЬГА: – Давай, начинай, не надо вступлений – ты превосходно поешь и песни твои – замечательные.

НИКИТА: – Песня называется «Мажорный блюз»…

(поет)

«Слишком электрически светло,

Слишком много осталось отпечатков,

В мое сердце дождь принес циклон,

Холодные руки хотят спрятаться в перчатках.

Тихо – только капли за окном,

Чисто – только звук нестройной скрипки,

Мысли так и ходят ходуном,

Побеждает то досада, то улыбка.

И, наверно, слишком долго надо ждать,

И, наверно, слишком сильно надо верить,

Чтобы не пытаться убежать,

Чтобы счастье не собою мерить…»

ВЛЮБЛЕННАЯ ПАРА наконец-то замечает происходящее, аплодирует вместе со всеми.

ХОЗЯЙКА КАФЕ: – За доставленное удовольствие – выбирай пирожное – угощаю!

НИКИТА: – Хельга, выбери пирожное – если бы ты не заставила, я бы не стал петь здесь…

ХЕЛЬГА: – Спасибо, ми… Ник, я буду тирамису.

НИКИТА идет к стойке, приносит ХЕЛЬГЕ пирожное… МАРИНА вновь негромко включает музыку, все возвращаются к своим занятиям… НИКИТА смотрит на ХЕЛЬГУ, явно хочет что-то спросить, но как будто не решается.

ХЕЛЬГА: – Да ладно тебе, Ник, не жмись – спроси меня, о чем хочешь, не бойся…

НИКИТА: – Хельга, скажи, а до моего отца у тебя же был кто-то? Почему вы расстались?

ХЕЛЬГА (смеется): – Конечно, был, дочь у меня не от Святого Духа. (Серьезно) Мы с тобой никогда не разговаривали на подобные темы… Был муж – погиб по собственной глупости – давно это было… дочка – от него… Потом был один, кунгфуист…

НИКИТА: – Серьезный мужик…

ХЕЛЬГА: – Да, серьезный… Но только он был кунгфуистом без изъятий, это все и определило…

НИКИТА: – Как это?

ХЕЛЬГА: – А так – в кунг-фу ведь тактика какая: ты ищешь контакта со спарринг-партнером, находишь его, вступаешь во взаимодействие, партнер протягивает к тебе руку, а ты ему – блок! …а мы с этой стороны… – блок! …а мы ногой… – блок! Блок! Блок! Закрыться! Не впустить! На тренировке понятно – там партнер желает одного: как американцы говорят, задницу тебе надрать, а в жизни кунгфуист еще даже не знает, зачем к нему руку протянули – и сразу блок! Блок! …Я ведь сначала подумала, что кунг-фу сродни танцу: слияние духом с партнером настолько, что предвосхищаешь любое его движение. Но потом я увидела коренное различие – в цели. Танец – это открываться и отдавать. Отдавать – это значит жить. А кунг-фу – это закрыться и …

НИКИТА: – …надавать! Ты молодец, Хельга: так выпукло все рассказала, ничего не рассказав. Даже я все понял! И где теперь он?

ХЕЛЬГА (задумчиво): – Не знаю. Он вообще живет в иных сферах, а когда земное в нем вдруг зашкалит – высунется немного наружу, в нашу жизнь как в командировку, попробует что-то сделать по-людски, чтоб форму не потерять, раз уж угораздило человеком воплотиться – а результат не удовлетворяет или изначально не был нужен, и тогда он снова ныряет в свои миры. А если кто из земных разбежится ему навстречу – блям-с! – в захлопнутые створки врежется – и потирает потом шишки, и думает, что это было… Я так наударялась об него – какое-то время синяки с души сходили… потом с твоим отцом повстречалась…

НИКИТА (тоже очень смущаясь): — Ага, а тут новые синяки… Дурак, конечно, отец, но у нас с ним пакт о полном невмешательстве…

Пауза

ХЕЛЬГА: – Извини, Ник, за любопытство – если не хочешь, не отвечай – а как ты с Мухой объяснился – с нею-то у вас не могло быть никакого пакта?

НИКИТА: – Да никак. Когда за тобою закрылась дверь, она мне просто сказала, что ей надоело слушать ваши с отцом рассказы про поездки в Швейцарию и Италию, самой вернувшись при этом из Египта, и что она сильно поумнела и намерена использовать свое преимущество, пока оно у нее есть…

ХЕЛЬГА: – И какое же это преимущество?

НИКИТА (неловко): — Ну… Возраст…

ХЕЛЬГА: – Понимаю, понимаю, не давись словами. Твоя Муха права на все сто: молодость – это неоспоримое преимущество, но только доставшееся бесплатно. И вся «феня» в том, что молодость заберут, как все халявное. Просто Муха еще об этом не догадывается – и не надо, всему свое время. И знаешь, не переживай, нет никаких синяков от Влада – я уже не та, что раньше. Меня мама всегда учила не столько верить в себя, сколько опираться на внешние обстоятельства, а я всю жизнь переучивалась наоборот: быть счастливой, невзирая на внешние обстоятельства. И кунгфуисту – отдельное спасибо за это – научил и натренировал. Знаешь, как он говорил про меня? Он говорил, что я смогу встретить своего мужчину только тогда, когда буду готова дать ему полную свободу вплоть до ухода, почувствовав при этом не боль потери, а радость приобретения нового пути, ценных уроков, собственной свободы, наконец. Я старательно училась этому – и научилась. У меня свой собственный путь счастья, и я уже знаю, как по нему идти.

Пауза

НИКИТА: – И что, тебе теперь совсем не нужна помощь извне?

ХЕЛЬГА: – Ну, как же не нужна! Вот, например, я недавно обнародовала воззвание о помощи:

Помогите, кто-нибудь!

У меня пропала грудь!

Не считать же, в самом деле,

Грудью – уши спаниеля!

(Оба хохочут до слез)

НИКИТА: – Классная ты… Хельга! И что, кто-то отозвался… грудь поискать?

ХЕЛЬГА: – Угу, сразу несколько вызвалось …

НИКИТА: – И…?

ХЕЛЬГА: – Дошли по азимуту, а на груди – табличка: «Руками не трогать!»

НИКИТА: – И на что такая табличка обрекает женщину?!!

ХЕЛЬГА: – Так на обороте же написано: «ТОРГ УМЕСТЕН»!

НИКИТА (удивленно): – А расчет на что?

ХЕЛЬГА: – А расчет на то, что мужчине больше всего хочется именно то, чего нельзя: только самый достойный протянет руку к такой табличке, потом перевернет ее – и в его душе вспыхнет надежда и поселится радость от промежуточной победы. А я, знаешь ли, вполне нормальная тётка и люблю только победителей.