Сплаттерпанки - Сэм Уэст

в длину, Харлан вытащил его одним быстрым движением. Он опустился на локти и заглянул в только что проделанную дыру.

- Мило, - сказал он. – Почти никакой крови. Ричард, ты гений.

- Я знаю. Себастьян, не хочешь ли первым трахнуть новую пизду мальчика?

- А ты не против? В конце концов, именно ты его выбрал.

- Я ненавижу пезды, и даже притворяющихся пездами. Не волнуйся, я позабавлюсь с ним после тебя и Харлана.

Себастьяна не нужно было просить дважды. Более того, ужасное внимание, которое получил мальчик, казалось, привело его в чувство - он обрел голос и в вопле излил свою агонию в огромную комнату и на бессердечных ублюдков, находящихся в ней.

Себастьян спустил штаны и принялся трахать новую дырочку мальчика.

14.

Молли рыдала в подушку, в этот момент просто желая умереть и покончить со всем этим.

Нет, она не должна так думать. Она все еще была жива, не так ли? У нее все еще был шанс сбежать...

Ее и остальных разлучили, девушка не знала, что с ними стало. Все, что она знала, это то, что она была наверху, одна в спартанской, но все же прекрасной спальне, достойной принцессы. Кровать с балдахином была завалена мягкими одеялами и подушками. Все было чистым и светлым, с высокого потолка свисала люстра. На постели была оставлена большая пластиковая бутылка с водой, которую она жадно выпила. Кровать была единственной мебелью, если не считать пластикового ведра у изножья кровати, которое совершенно не подходило к остальной части комнаты. Она предположила, что оно играет роль ночного горшка. Вот будет незадача, если это не так - она уже помочилась в него.

Молли была измотана. Охранник грубо втолкнул ее в эту комнату менее часа назад и, прежде чем запереть, приказал немного отдохнуть. Она подошла прямо к окну и открыла ставни с твердым намерением выпрыгнуть из него – пока не увидела, как высоко находится. Затем Молли увидела охранников, патрулирующих снаружи, и все внутри у нее сжалось.

Следующее, что она сделала, это поискала какое-нибудь оружие. В мыслях узница нападала на следующего вооруженного человека, который входил в комнату...

Но как именно она должна была это сделать? Подойти к нему с подушкой и вырвать винтовку из его рук? Или, может быть, ударить его пластиковым ведром по голове?

Усталость начала брать свое. И вот она здесь, лежит на кровати под удивительно мягкими одеялами, ненавидя себя за то, что просто поддалась отчаянной потребности своего тела в отдыхе, но при этом полностью понимая, что без этого она вообще ни на что не будет способна.

Она не знала, что уснула, но, должно быть, так и было. Далекий пронзительный крик бесконечно повторялся как саундтрек к ее кошмарам, но был ли он реальным или воображаемым, она не знала. Молли погружалась в беспокойный сон и выныривала из него, не желая впадать в слишком глубокое бессознательное состояние из-за боязни оказаться уязвимой.

Девушка не осознавала, прошли ли так минуты или часы, но когда дверь со скрипом открылась, она резко села в постели. В комнату вошел один из злобных ублюдков с винтовкой.

- Поднимайся, - сказал он. - Ты нужна в бальном зале.

Она уставилась на него снизу-вверх, ее глаза все еще были тяжелыми от сна, а зрение затуманенным. Надолго ли она задремала? В комнате определенно было темнее, как будто наступили сумерки. Спустив ноги с кровати, Молли прикрыла грудь руками. Она знала, что это действие бессмысленно, но все еще не была сломленной женщиной, у нее все еще было достоинство.

Как только она вышла из комнаты с дулом винтовки, упиравшимся в ее голую спину, она столкнулась с Майком, которого тоже сопровождал охранник вниз по лестнице. Она подошла прямо к нему и прижалась своим телом к его, пока они шли по широкой лестничной площадке.

- При следующем удобном случае мы убьем их, - прошептала она ему на ухо. - Если мы атакуем вместе, у нас есть шанс.

- Ты читаешь мои мысли, - прошептал он в ответ, - я лучше умру, пытаясь, чем буду терпеть такое.

- Ждем удобного случая?

- Самого первого.

- Эй! Вы, двое, перестаньте шептаться и отойдите друг от друга.

Охранник грубо схватил ее за предплечье и оттащил от Майка, но не раньше, чем их взгляды встретились во взаимном уважении и понимании. Она увидела в его глазах решимость и позволила себе почувствовать надежду.

Спасайся или умри, пытаясь.

Молли нагишом спустилась по винтовой лестнице из кованного железа и мрамора обратно в адский бальный зал. Со времени ее последнего визита ситуация определенно не улучшилась.

Она и Майк прибыли первыми. Эстер и Тим никогда не уходили. Хозяева приветствовали их, все трое сидели за столом и пили вино. Ричард курил отвратительно вонючую сигару. За тяжелым запахом было что-то еще, что-то гораздо худшее. Глядя на развернувшееся перед ней ужасное зрелище, не нужно было быть гением, чтобы понять, что именно.

Сожженная плоть.

- Надеюсь, вы хорошо выспались? - спросил Ричард.

Молли едва слышала его. Тим и Эстер прислонились к ближайшей к столу стене. Глаза Эстер были широко открыты и безжизненны. И это что, ее чертов язык торчит из дырки в шее?

Да и хрен бы с ней, если Тима уже не было в живых. Его глаза закатились над кровавым месивом, которое когда-то было его носом. Хрупкое тело парнишки было усеяно почерневшими ранами, а его пенис был отрезан, влажная дыра зияла там, где когда-то было его мужское достоинство.

Однако ее внимание привлек вид их животов. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что было не так с тем, что она видела, но когда до нее дошло, она согнулась пополам и конвульсивно дернулась, едва удержавшись от того, чтоб ее вывернуло.

О Господи, что за ненормальная хуйня?

Эстер и Тиму вскрыли животы от паха до грудины, а затем снова грубо зашили толстыми черными нитками. Но проблема была не в этом. Проблема заключалась в двух серых толстых трубках, которые соединяли их через зашитые раны.

Она взглянула на Майка, который тоже смотрел на это зрелище с открытым ртом.

- Мы насладились их телами, а когда закончили, вытащили их кишки и поменяли местами. Моя женушка - толстая пизда - умерла мгновенно, но мальчик все еще жив, что удивительно. Мы ждем, чтобы увидеть, сколько времени потребуется, прежде чем он испустит дух. Пожалуйста, не могли