Закон Меченого - Дмитрий Силлов

— Понятно, — сказал Виктор. Хотя понятного в услышанном было мало. Да и как умом понять такое?

— Ни черта тебе не понятно, — хмыкнул Кэп. — И мне не понятно, и всем, кто по Зоне шарится. Просто живем мы здесь и принимаем этот мир таким, каков он есть. И знаешь, со временем приходишь к тому, что другого мира тебе и не надо. Того, привычного, упорядоченного до тошноты, когда ты точно знаешь, что будет завтра, послезавтра и через год. И после надоевшей работы понятия не имеешь, куда деть себя от скуки. И ждешь, когда стрелка часов остановится на отметке, когда тебе пора вылезти из Интернета и отправиться спать, чтобы завтра снова идти на работу. Думается мне, что это не Зона не отпускает тех, кто пытается вернуться на Большую землю. Это они, вернувшись, не могут отпустить ее от себя и рано или поздно возвращаются в этот непредсказуемый каждодневный кошмар. Да, здесь грязь, кровь и непонятная, загадочная смерть на каждом шагу. Но здесь ты живешь полной жизнью, так как за нее тебе приходится бороться как настоящему хищнику. И каждый день доказывать себе, что ты не тварь дрожащая, а право имеешь жить именно здесь, а не в том выхолощенном мире за Периметром…

Виктор слушал этого странного человека — да человека ли? — и понимал, что сейчас перед ним открывается правда этого мира. Мужчина создан, вылеплен эволюцией для борьбы за существование, для улучшения рода людского путем естественного отбора, где выживает самый быстрый, самый сильный, самый умный. Так было веками, тысячелетиями. И не выбить это из нас сытой, спокойной, размеренной жизнью. Это природа человеческая зовет сталкеров в Зону… или же Зона пробуждает в мужиках зов предков, зов бесчисленных поколений воинов, с оружием в руках отстаивающих свое право на жизнь в этом мире. И многие, очень многие лишь здесь, да еще, пожалуй, на войне могут почувствовать себя теми, кто они есть на самом деле…

В тумане наметились какие-то странные темные силуэты, похожие на растущие из земли изуродованные кисти рук, сведенные предсмертной судорогой.

— Вот они, тени Чернобыля, — кивнул Кэп на изуродованные радиацией деревья. — Зона корежит все — и растения, и животных, и людей. Людей особенно. Хотя, может, и не корежит, а правит. Истинную сущность вытаскивает наружу.

Виктор слушал не перебивая. Сейчас, как это ни странно, он вновь чувствовал себя учеником, которому седобородый Учитель рассказывает об изнанке мироздания…

Он зажмурился и встряхнул головой, отгоняя наваждение. Учитель остался далеко в Японии, но в древних трактатах написано, что Учителя встречаются воину на его Пути всю жизнь, нужно лишь уметь распознать их в толпе и вслушаться в их слова…

За деревьями из тумана выступало нечто странное. Слабые, едва очерченные контуры зданий, сквозь которые просвечивало серое небо, лежащие на земле тени деревьев без самих деревьев, телеграфные столбы, подвешенные в воздухе за протянутые между ними провода…

— Особо не приглядывайся, а то крышу сорвет — и не заметишь, — посоветовал Кэп. — У картин Дали люди с ума сходили, а тут жесткий сюр наяву. С непривычки тяжко воспринимается.

Он поднял руку и указал на высокое дерево со стволом в три обхвата, несколько больше своих соседей похожее именно на дерево, а не на ладонь мертвеца, сожженного напалмом.

— Иди прямо на него и не сворачивай. Что бы ни казалось — просто иди. Уткнешься в ствол — не спеши, осмотрись. Скорее всего, это будет твой мир.

— А что, возможны варианты? — поинтересовался Виктор.

— В Зоне все возможно. Как и не в Зоне, впрочем.

— Спасибо, Кэп.

— Удачной тебе дороги, сталкер, — произнес проводник Виктора. После чего повернулся на сорок пять градусов и пошел себе не спеша куда-то между резкими линиями, висящими прямо в воздухе и напоминающими огромный, едва начатый чертеж заводского корпуса.

Послышался скрип петель невидимой двери — и внезапно фигура Кэпа исчезла, будто и не было его только что рядом. А может, и вправду не было?

«Об этом подумаешь позже, когда отсюда выберешься», — мысленно сказал себе Виктор, уверенно шагая по направлению к дереву, на которое указал Кэп. И чем ближе он подходил к цели, тем сложнее было продираться сквозь внезапно уплотнившееся пространство.

У Виктора появилось стойкое ощущение, что он, словно сквозь крутое тесто, продирается через бетонные стены, вытаскивает свой скелет из перекрестий арматуры и, будто из болотной жижи, выдирает ноги из монолитного фундамента…

«Что бы ни казалось — просто иди… Легко ему говорить, сам бы попробовал!»

Дерево, на которое указал Кэп, маячило уже почти рядом, метров пять пройти… Виктор рванулся, выдергивая себя из последней бетонной перегородки, — и едва не впечатался лицом в ствол, изрядно потрескавшийся от времени и пулевых отверстий.

«Да в нем свинца, поди, засело несколько пудов», — пронеслась мысль в голове Виктора.

И тут он осознал, что ему в лицо слева дует прохладный ветерок, что мир вокруг наполнился звуками — шорохом опавших листьев, далеким граем стаи ворон, мечущейся над крышей заброшенного завода, треском справа, сильно напоминавшим радиопомехи в погано отлаженном приемнике… Мир без звуков, привычных форм и запаха древесной коры остался за спиной.

Виктор оглянулся. За ним стояла сплошная стена серого забора, собранного из стандартных бетонных блоков. Он даже потрогал ее, чтобы убедиться, не мерещится ли. Пальцы коснулись шершавой поверхности, на подушечках осталась белая крошка — забор был старым и изрядно побитым слабокислотными дождями.

Ветерок, запутавшийся в кустах, окружающих дерево, принес запах разлагающихся отходов. Виктор осторожно выглянул из-за ствола.

Прямо перед деревом стоял большой мусорный контейнер, из которого свешивалась наружу полуразложившаяся человеческая рука. По руке деловито ползали жирные псевдомухи и множество белых личинок, за сплошным шевелящимся ковром которых почти не было видно плоти мертвеца. Мухи порой недовольно гудели на свое потомство — точь-в-точь пастухи, корректирующие перемещение овечьего стада.

Но не мертвое тело, выброшенное на помойку, привлекло внимание Виктора — на подобные вещи он в свое время уже успел насмотреться.

Над контейнером вздымалась вышка, по верхней площадке которой, практически не скрываясь, прохаживался наблюдатель с оружием наперевес. Вышка находилась в метрах в стах через дорогу. Позади нее в отдалении подписан и низкое предгрозовое небо огромные корпуса заброшенных заводов. Справа от Виктора стоял прислоненный к забору кузов насквозь проржавевшего грузовика — останки машины не давали кузову рухнуть на землю, подпирая его основание. То, что было за контейнером слева, рассматривать было опасно — стрелок на вышке хоть и им глядел беспечным, но судьбу искушать не стоило.

Гораздо интереснее было другое.

За разбитым грузовиком находились два кирпичных здания, меж которыми тянулся закрытый навесной переход, выполненный из металлических панелей. А из щелей между панелями раздавались приглушенные голоса людей, явно общающихся при помощи портативных армейских радиостанций. Виктор различил: