Отец-миллионер под прикрытием - Мила Дали

Вздрагиваю — пёсик громко лает. Вот сейчас разбудит хозяина, и тот к нам явится со своей медовухой и разговорчиками.

— Фу, Шарик. Не узнал, что ли? Это я, Манька, — оправдываюсь перед собакой.

Суетливо беру третье полешко, но пёс не успокаивается. Я слышу лязг калитки и отшатываюсь. Огромная черная фигура сквозь темноту движется прямо на меня. Хочу вскрикнуть, но горло сковало спазмом. Роняю поленья, тихонько пячусь и упираюсь в стену. Щурюсь, пытаюсь рассмотреть лицо. Закусываю губу, чувствуя до боли знакомый аромат мужского одеколона.

— Не ждала меня, Белоснежка?

Его голос сладким ядом разливается по венам. Парализует. Заставляет дышать через раз.

— Уходи, пожалуйста… Я не знала, что у тебя другая жизнь. Положение. Статус.

— Ты беременна, Белоснежка.

Его сильные руки надежной преградой упираются по обе стороны от меня, прижимая к стене еще ближе.

— Пусти! Твои миллионы не дают права распоряжаться судьбами других!

— Ты беременна. Носишь под сердцем моего ребенка…

Райнер склоняется к моему лицу, глубоко вдыхает. Я понимала, что это случится рано или поздно. Понимала, что Марат найдет меня, но чтобы так быстро…

Упираюсь ладошками в его грудь, толкаю.

— …Кто тебе рассказал о моем статусе?

— Глеб. Врать бессмысленно, я не дурочка и больше не поведусь на твои россказни.

— Ммм… Ну и не надо, — хрипло рычит мужчина.

Окутывает висок дыханием.

— Марат, я боюсь тебя, не надо.

— Почему?

Его горячая рука спускается под старенькую одежку, легким нажимом заставляет ощутить жаркое тело. Слишком остро, и мы на предельно малом расстоянии.

— Ты очень жесток, Марат. В тебе зверь просыпается…

— За Глеба своего распереживалась? Так вроде против твоей воли он тебя за город повез. Ты моя, Белоснежка. А то, что принадлежит Райнеру, обижать, и уж тем более трогать — нельзя. Опасно для жизни. Понимаешь?

Мужчина нервно перебивает, обнимает за плечи. Щекой прислоняюсь к его груди, слезы размывают взор, и сердце Марата разрывается. Я чувствую ритм, он в точности повторяет мой.

— Ты убивал людей, да?

Чуть отстраняюсь, в ночном сумраке снизу вверх разглядываю Марата.

— Марусь, с чего такие выводы? Я просто дал ему по морде. Это нормально. Вот сколько тебя знаю, каждый раз открываю для себя что-то новое.

— Я думаю, ты лжешь. Так дерутся только киллеры-одиночки! — деловито настаиваю на своей правоте.

Скрещиваю руки на груди, демонстративно отворачиваюсь. Я не показываю своего страха, и Марат не догадывается, как трясутся мои поджилки.

— Чего?! — громким шепотом возмущается Райнер.

С облегчением выдыхаю, когда до ушей долетает хлопок наших ворот. К нам идет мой папа, и это меняет дело.

— Манька!

Дергаюсь, выпрыгиваю из калош, бегу к отцу. Кожей ощущаю огонь. Райнер смотрит мне спину.

— Папуленька мой, добренький и хорошенький!..

— А это кто стоит?

Отец поправляет кепку, с недоверием спрашивает, опирается большой лапищей на калитку дяди Пети.

— Марат Райнер, мужчина с серьезными намереньями к вашей дочери.

Каков плут! Уверенно подходит к нам и словно не замечает, как я таращусь на его довольную физиономию. Он протягивает отцу для приветствия руку и полностью владеет ситуацией.

— Нежданно, парень, ну что ж, идем к нам, — почесывает затылок отец. — Полешков захвати только.

Шагаю вслед за отцом. Родитель не знает, что перед ним не парень, а властный мультимиллионер с состоянием, что и не снилось нашему семейству.

Во дворе мама на пластиковом выносном столике раскладывает нарезки по тарелкам. На нас с папой не смотрит, но по привычке хватается за сердце, когда через пару минут ворота с пинка распахиваются. Марат решил не ограничиваться парой-тройкой поленьев, тащит охапку.

— Здрас-сти.

Запыхаясь, с грохотом сваливает поленья у крыльца, тут же выпрямляет стать, отряхиваясь от опилок. И да, я — специалист по шмоткам. С виду обычная кожаная куртка Марата стоит как аренда моей бывшей квартирки за год. Марат, видно, спешил и не успел переодеться в карнавальный прикид для простолюдинов. Чтобы я не разгадала, кем он на самом деле является.

— Здравствуйте.

— Вы матушка Маруси, верно? Сразу понятно — как две капли воды похожи. Да, Белоснежка? — улыбается широко, нагло. — Обе смотрите на меня, как на приведение.

Папа смотрит на самодовольного Марата, а потом на меня. Снова на Марата и щурится.

— Каков аксакал. Только так и смотрим, раз дочка наша с приплодом, да одна явилась. Думали, ты испарился!

Райнер не ожидал такого откровения, я тоже. Отец говорит, чтобы мы с мамой в дом зашли — якобы прохладно, позовут нас, когда приготовится мясо.

Поднимаюсь по деревянным ступенькам на веранду. Мама поправляет косынку, на ходу снимает фартук:

— Бессонная ночка. Ты не устала?

Мотаю головой. Сейчас только и спать, ага. Когда за порогом он. Мой личный миллионер. Я очень боюсь его и одновременно обожаю.

Мама усаживается на диван в гостиной, берет в руки журнальчик со сканвордами. А я как на иголках. Плюхаюсь в кресло рядом, щиплю себя за коленки. Мама надевает очки, сдвигает к кончику носа:

— Начинка голубца?

Мамино внимание полностью сосредоточено на черных квадратиках на бумаге. А у меня голова кругом. Растираю виски.

— Говядина…

— Фарш! Лисичка, но не сестричка?

Худшее наказание, что мог придумать Создатель — неизвестность. Вот что сейчас происходит на улице? Мама спокойна, как удав.

— Не знаю!

— Круговорот рождения и смерти в мирах…

— Что за вопросики, мама? Понятия не имею! — не выдерживаю напряжения, что острыми путами сковывает грудь.

— Сансара, — слышу невозмутимый ответ. — Где здесь у вас воды набрать можно?

Райнер — как всегда, самый умный и начитанный — возвышается в дверном проеме и разглядывает. Меня в упор разглядывает так пристально, улыбается. Даже с расстояния чувствую запах его одеколона и дыма. Встаю с кресла:

— Пойдем, я покажу…

Марат размахивает пластиковой полторашкой, окидывает взглядом простецкий интерьер дома. Поджимаю губы, беру Райнера под руку, утягиваю на веранду.

— Белоснежка первая пошла на тактильный контакт? Мне лестно.

Замираю у алюминиевой бочки, открываю самодельный краник. Марат застал нас врасплох. Хотя это мягко сказано. Мой повседневный образ из трико и маминого свитера не добавляют дерзости. Марат, напротив — в недостижимой миллионеркой ипостаси. Он поглаживает меня по пояснице, ненавязчиво опускает ладонь ниже…