Бунтарка для хорошего мальчика - Татьяна Карсакова

— Не могу. — Марья упрямо опустила буйную головушку. — Вот на то, что б дать отпор родственника — осмелела, не теряться перед строгими преподами — осмелела, а когда Вероника к Женьке подходит — все равно растеряюсь. Мне все кажется, что они двоя такие идеальные, подходящие друг другу стоят, а я лишняя.

— Марька! — ласково улыбнулась Глафира. — Ну ты чего ерунду говоришь? Женька выбрал именно тебя, бегает за тобой — значит ты тот самый единственный, нужный ему вариант.

Марьяша вздохнула.

— Но он же такой! — девушка мечтательно улыбнулась. — Умный, образованный, лощенный, уверенный — в общем идеальный!

— Вот с уверенным ты точно переборщила. — хмыкнула Даря. — Женька только кажется таким спокойным, сдержанным — как из камня. А на самом деле ты бы видела, как загораются его глаза, каждый раз, когда он смотрит на тебя.

— У него не только глаза загораются! — весело прыснула Марька.

— А что еще? — едва ли не в один голос воскликнули любопытные Гелка с Даришей.

— Да так, ничего. — Марьяна только отмахнулась.

— На самом деле вы зря Нику так легко со счетов сбрасываете. — вдруг задумчиво проронила Ангелина. — Она очень удачно играет в дурочку, но Вероника вовсе не глупа, больше скажу — умнее многих будет.

Девчонки вопросительно посмотрели на Гелку, не смотря на вздорный характер и некую показную поверхностность, Ангелина прекрасно разбиралась в людях, да и в принципе была очень умной девушкой.

— В курсе. — махнула рукой Ангелина. — Там несколько упражнений по книжке, в сумке лежит тетрадь, можешь списать.

— Гелка, ты чудо! — Марьяша с восторгом расцеловала подругу. Была у Гелы одна прекрасная черта — она успевала всегда и все. Может быть секрет был в неумном характере Ангелины, а может в том, что она действительно любила то, чем занимается. Гелка обожала филологию и все, что с ней связанно. Она читала книги запоями, боготворила классиков и надышаться не могла на грамотную речь. С Марьянкой все было гораздо проще — в институт она пошла не по велению души, а потому что так надо, да и училась из тех же соображений.

Душа Марьяши принадлежала живописи. Вот только на одном рисовании далеко не уедешь — так сказали бабушка с теткой и пошла Марька учиться в тот институт, который выбрали родственницы. Жалела ли она об этом? Нет. Филология ей тоже, пусть и немного, но нравилась, да и друзья всегда были под боком — Гелка в одной группе, Даря с Глафирой в одном здании. Хотя посвящать литературе и языку всю жизнь Марьяша не хотела, да и не собиралась, она уже зарабатывала, продавая свою графику, а чем больше опыта — там больше работы.

Марька порылась в миниатюрном клачи подруги, попутно удивляясь как там помещается столько барахла. Наконец нашлась тетрадь, исписанную кривым, но очень витиеватым подчерком Гелки.

— А у вас был подростковый бунт? — задала вопрос Дарина. Как всегда, ее профессиональное любопытство не выдержало, и штатный психолог стал анализировать всех, кто попался под руку.

— О, да! — стала вспоминать Марьяна, пользуясь возможностью ненадолго отложить неприятную работу. — Это были лучшие пара месяцев в моей жизни. Правда я бунтовала исподтишка. Я же какой в детстве была — милой, послушной, всегда в платьице и с косичками.

Девчонки прыснули, представив Марьку такой.

— А потом мама-таки наладила жизнь и забрала меня к себе. — продолжила рассказ Марьяша, — Я почувствовала свободу. Сначала просто перестала носить так любимые бабушкой платья и начала каждый день ходить в джинсах, потом вообще постепенно сменила гардероб. Вы бы видели, как я была рада! Устроила самый настоящий праздник — развела во дворе костер и спалила на нем всю нелюбимую одежду.

Девушки захохотали.

— Бабушка с теткой маму заклевали. — вздохнула Марьяша. — Но она в кои-то веке проявила стойкость и смогла отстоять мое право носить то, что нравится. Если б вы слышали сколько я всего о себе потом выслушала! — девушка закатила глаза. — И что хожу, как оборванка, и что только бомжи на меня и позарятся.

— Тоже мне умницы нашлись! — фыркнула Ангелина. — На тебя целый Женька позарился, а это уже уровень.

Марьяна смущенно потупила глазки, она до сих пор не могла смириться с той разницей, которая ощущалась между ней и лощенным педантом Евгением.

— Ну, а потом меня все достало окончательно, я просто взяла, по дороге со школы зашла в парикмахерскую, и подстригла волосы. — вернулась к рассказу Марья, что б не зацикливаться на неудобной теме. — Это было великолепно! — девушка улыбнулась, вновь переживая яркий восторг от воспоминаний о бесшабашном поступке. — Я видела, как пряди падают на пол, и буквально ликовала. Скандал потом правд был такой, что окна содрогались. Были волосы до талии, а осталось вот это — Марька с удовольствием потрепала свои совсем коротенькие всклоченные пряди. — А дальше все пошло на спад, я хлебнула свободы и успокоилась, снова стала милой, послушной девочкой, только от прически и стиля одежды не смогла отказаться.

— Это была твоя норма. — хмыкнула Даринка. — Значит тебе хватило просто смены имиджа, что б пережить бунт. Или его застопорить. Знаешь, не удивлюсь, если сейчас ты резко выкрасишь волосы в розовый цвет, а потом внезапно пошлешь посреди пары вашу Антонину Андреевну.

Девчонки расхохотались, Антонину Андреевну побаивалась даже бойкая Гелка, а Марья при виде этого преподавателя вообще пряталась под парту, что б лишний раз не показываться перед проницательным взглядом.

Марьяна только загадочно хмыкнула, картинка в уме нарисовалась на редкость привлекательная.

— Вот завалюсь я на пары в кожанке с шипами, — начала мечтать девушка, — сяду, закину ноги на парту, покажу всем преподам фак, и свалю в закат на черном «Харлеи».

— Ну у тебя и фантазия. — засмеялась Даринка. — Глашут, а ты как подростковый возраст переживала?

— Ну смотрите, — стала рассуждать вслух Гела. — Ника может стать еще той занозой, она очень упряма, прицепилась к Женьке и теперь не уймется, пока его не получит. Знаю я такой типаж — притаится и будет выжидать удобного случая. Поэтому, Марька, не зевай, в Жени мы все уверены, но бывает всякое.

Марьяша задумалась. Отношениями с Женькой она дорожила. Не особо верила в успех их союза, но все же по возможности старалась сделать все, что б он продержался как можно дольше, да и уступать Евгения наглой сопернице Марьяше хотелось меньше всего.

От размышлений девушку отвлек телефонный звонок — Женька все-таки решил объявиться.

— Да, Жека, ты куда пропал? — ответила Марька почти мгновенно.

— Здравствуй, милая. — раздался на том конце такой привычный и родной голос. — Занят был, но вечером я весь твой. Ты дома?

— Нет, я у Глафиры. — ответила Марька, задумчиво хмуря брови. Обычно, когда мальчишки сидели на парах, они успевали за день настрочить три тысячи смсок и в общем чатике, и в личке. То есть, Женя мог появиться и в течении дня, будь он в институте. Значит он находился не там. Но если Евгения не было на учебе, где же он тогда был? Предположения, появившиеся по этому поводу, Марьке очень не понравились