Детектив для неправильных людей - Ольга Станиславовна Назарова

быть готовым, помнишь? Короче, была вероятность того, что там бомжи какие-то засели, вот я и пошла проверить… В подготовленном виде.

– А полицию почему не вызвала?

– А если это не бомжи, а твои? В чужом вскрытом доме?

– Умница! – хвалил он от души и явно был доволен. – Но почему они не заметили?

Маша покосилась на бесстрастных, но явно дрогнувших сотрудников бывшего мужа и улыбнулась им.

– Ты мне сам разрешил использовать Ванечку по хозяйству… Помнишь?

– Помню, конечно, – Хаку стало откровенно весело. Иван был талантлив, отличался крайней амбициозностью, но по молодости и неопытности мог влипнуть в большие, просто огромные проблемы. Хантеров как раз раздумывал, как бы его вернуть к реальности, и Машина ситуация была для этого лучшей тренировкой.

– Вот его и использовала – он таскал обрезанные сучья и старую малину к дороге, я специально распахнула ему ворота, тем самым закрыв одну из камер – она как раз створкой блокируется. Сама ушла в дом, открыла окно в спальне Насти, выбралась оттуда – там удобно вылезать – и поднырнула в ворота, когда Ваня волок очередную охапку и не видел, что рядом происходит.

– Нда… То есть ты специально смотрела, как сделать слепую зону, рассчитала, как отвлечь Ваньку и наведаться с шок-визитом к вероятным наблюдателям?

– Именно.

– А на участок напротив ты как зашла, что они не заметили и не услышали?

Маша немного извиняюще улыбнулась озадаченным Бошинову и Петровскому.

– Кирилл, я же здесь всю жизнь… Самый крайний справа угол забора держится на честном слове – лист снизу прижат камнем. Отодвинуть его – две секунды, но пока в упор не подойдёшь, ничего не видно – он в зарослях. А не услышали они меня, точнее нас с Малышом, потому что соседи пилу включили. Я могла бы и не стараться идти тихо – тут стадо слонов может топать, всё равно их не услышат! А вот опять, слышишь, какой визг?

Пила действительно работала громогласно, так что даже Хантерову было понятно – парням опять сильно не повезло с объектом.

– Ну ладно… С этим я всё понял. Хорошо, Маш, я им сейчас позвоню, дам отбой.

– И что? Больше у тебя в запасе никого нет? До десятка? – нейтральным тоном уточнила Маша.

– Лиса ты хитрая! – от души рассмеялся Хак этакой разведке боем. – Нет… Больше никого. Единственное, пусть Ванька до моего приезда у тебя ещё побудет, ладно? Чисто для моего спокойствия. Я завтра с утра возвращаюсь. Думаю, нам надо поговорить.

Маша тоже так считала, тем более что Хантеров, по милой своей привычке, замылил её просьбу объяснить, что происходит и сделал вид, что её не расслышал.

– Маш, пусть тебя домой ребята проводят – им нужно кое-что Ваньке сказать, – продолжал Хантеров. – Договорились?

– Ну как скажешь, – ей было очень интересно, а почему это бывший муж молчит по поводу вчерашнего визита её почти бывших родственников, но спрашивать она не стала – соврёт или увильнёт. Лучше завтра – лицом к лицу было проще понять, что именно собирался сказать или скрыть Кирилл.

Выражение лица Ванечки, узревшего входящую в ворота компанию из бывшей жены шефа, которая абсолютно точно была в доме, и Бошинова с Петровским, было незабываемо и эпично.

– Это как? – спросил он растерянно.

– А это, Вань, – вздохнул Петровский, который наблюдал, как напарник идёт в дом за невозможной Хантеровой, – Это называется кирдык, причём в натуральном его воплощении. Хотя, завтра будет ещё веселее – Хак приедет.

– Я не понял… А вы чего вышли-то? И откуда она взялась – была же в доме.

– Она нас попросту вычислила. А из дома она смылась у тебя под носом. Причём, в самом что ни на есть буквальном смысле! Два сапога пара!

– Кто?

– Ну кто-то… Хантеров и она. Походу, она изучила Хаковский стиль мышления и приняла его как инструкцию к действию. Вань, сделай лицо попроще, а?

– А я думал, она – просто баба… – «попроще» сказал Иван.

– Я такую «простобабу» за последнее время уже третью вижу, – вздохнул Петровский. – Хак, по-моему, их коллекционирует. Одна из них, к счастью, на нас работает, вторая – из клиенток, а третья – вот эта, – он кивнул в сторону дома. – Ладно, это так… Лирическое отступление. Мы аппаратуру сейчас собираем и типа уезжаем. Располагаемся в лесочке поблизости – в машине.

– Зачем? Кто-то ещё должен приехать? – удивился Иван.

– Хак приедет, вот у него и спросишь, зачем… Правда, я бы тебе не советовал – ответ будет таким, что мало не покажется. На тебе запасной смартфон – от сердца отрываю, не топи его нигде, потом вернёшь! Ну и звони, если что… – Петровский опасливо покосился на дом.

«Если что» пролетело мимо, не случившись. Нет, Маше страсть как хотелось прогуляться по окрестностям и посмотреть, а не затерялись ли поблизости в родимом ландшафте эти самые уехавшие сотрудники её бывшего мужа, но она не стала этого делать – очень уж странное было настроение… Вспоминательно-мечтательное.

– Ну, может, сейчас что-то изменилось, может, теперь будет иначе? – тихонько беседовала Маша с кошкой. – Понимаешь, с ним и раньше было очень непросто…

Люди бы удивились, узнав, как много понимают кошки. Дашка сочувственно вздыхала, слушала, могла бы – сама б хозяйку по голове лапой погладила.

– Я же с ним познакомилась, когда мне было двадцать два года… Ой, уже двадцать лет прошло! Жуть какая… Да, мне было двадцать два, я только после института, а ему – двадцать семь. Он уже на Миронова работал, правда, только-только начинал. Но и до этого у него в жизни было очень много всего. Так много, что мне казалось, что он меня лет на сто умнее, опытнее, круче. Короче, влюбилась я как последняя дурочка, замуж вышла, вот так и жила, с видом, ошалевшим от восхищения. Нет, ты не думай, он действительно замечательный, самый-самый… Только вот, столько всего видел, что переклинило его на безопасности. И, что показательно, моей!

Маша подпёрла голову ладонью и продолжила:

– Ты, конечно, можешь мне помяукать, что это здорово – он же заботится. И я так думала… Только вот я же нормальная, живая, вроде как не совсем беспомощная, а он начал меня так защищать и подстраховывать от всего, что впору было завыть. Он продумывал всё – как мне с кем говорить, как себя вести. Нет, он, как правило, говорил всё верно, но я же и сама должна была учиться принимать хоть какие-то решения. Пусть даже и ошибаться, но самостоятельно! Апофеозом был его запрет на мою работу