СССР-2010 - Александр Афанасьев

Я молчал. Разведка – чертовски грязное дело, и в ней нет подонков – есть материал для работы. Отец Маши был явно чище и достойнее Эймса, но он мертв, а Эймс – жив. Нет в этом мире справедливости.

– Нету…

– Что? – спросил Янкель.

– Нету счастья в этой жизни, – сказал я. – Что мне делать?

– Теперь ты знаешь, что можно ожидать от этой Николь. Я рассчитываю, что ты поработаешь с ней. Она подкатила к тебе один раз, подкатит и второй.

– То есть? – переспросил я.

– То и есть. Трахни ее. И попытайся понять, что ей здесь надо. Я останусь здесь, буду тебя курировать. Дело особой важности.

Я посмотрел на себя в зеркало заднего вида машины. Досчитал до пяти. Потом в обратном направлении – от пяти до нуля.

– Я – не ласточка[57], Михаил Ефимович. Я немного другим занимаюсь.

– Ишь, какие мы! – разозлился Янкель. – Приказ будет, и ласточкой станешь, и…

– Я советский офицер.

Янкель мгновенно перестроился.

– А в чем проблема? Я тебе не шестидесятилетнюю в постель подкладываю. Сто двадцать на сто двадцать, на сто двадцать.

– А знаете, как говорится, баба целку один раз теряет.

…

– Работать я буду. Но в пределах, которые установлю для себя я сам. Половой тряпкой я быть не собираюсь. Чтобы потом сбухаться, как вон этот…

Янкель молчал, что могло означать все что угодно.

– Куда вас отвезти, Михаил Ефимович?

– Квартиры у вас тут как снимают? – проворчал Янкель.

– Да как везде. Через сеть. Если надолго, жучки тусуются в сквере, чуть повыше Чулка[58]. Там подешевле, и никаких вопросов с пропиской и всеми делами.

– Поехали…

«Реношка» салатового цвета стояла у нового заводоуправления, у гаражей (там же инструктажи по технике безопасности проводят, и есть оружейный магазин), я подъехал, опустил окно.

– Что?

– Да тип какой-то крутился с импортной камерой. Решили перебдеть.

– Правильно решили.

– Нет проблем…

И так вот я оказался меж двух огней, между молотом и наковальней. С одной стороны – Маша, с другой – эта Николь.

Я не знаю, это специально Янкель такие подлянки подкидывает или как? Случайно у Михаила Ефимовича ничего не происходит.

Я помог Янкелю снять квартиру в центре, в сталинке (потолки там были три метра, а вот ванной не было, советскому человеку положено в бане мыться!), сам поехал домой. И только приехал – позвонил Гельман. Домой. Моего телефона нет в справочниках, и он не мог его помнить с юношества, так как когда мы учились в школе – я жил в другом месте и телефон был там. Но Гельман где-то нашел телефон и позвонил.

Договорились встретиться в Парке культуры имени Кирова. Это чуть выше ЭМЗ, электромеханического завода, он же Купол. Производство секретной электроники и систем ПВО. Это для любых встреч минус – район под контролем и милиции, и КГБ. С другой стороны – парк Кирова не ограничен, он заканчивается лесом – там даже лоси есть, в период гона бывает, что в город выбегают. И чтобы капитально прочесать лес, надо поднимать всю СМЧМ[59], обслуживающую город. И то может не хватить…

– Как я тебе?

Я критически посмотрел на Машу, она была в светлом платье, довольно коротком и открытом. Я чистил «Гюрзу» на компьютерном столе.

– Джинсы надеть не хочешь? – сказал я. – А то мало ли…

Маша надулась и ушла в комнату. Не выходит у меня с женщинами.

Закончив с пистолетом, я тоже начал одеваться. В джинсовый костюм и джинсовую же куртку. Так давно никто не ходит, в девяностые как дорвались до легального денима, так все готовы были трусы джинсовые купить, а теперь даже «Левайс», мечта жизни советских прыщавых подростков, энтузиазма не вызывает. Вон, в «Светлане»[60] лежит – и ткань, и джинсы готовые – и никому на фиг не надо…

Зачем? Именно потому, что так никто не ходит – нас легче будет отслеживать. Второе – ткань грубая, крепкая, не рвущаяся – самое то, на случай неприятностей.

Пистолет – в кобуру под мышкой, напротив, для уравнивания – три магазина снаряженных. В «Гюрзе» магазин на восемнадцать, почти как на «стечкине», но патроны девять на двадцать один, бронебойные. Новые варианты – пробивают рельс.

«ПСМ» в карман, там я наскоро подшил, как надо. Еще один пистолет в рукав, он маленький совсем, экспериментальный. Его даже на вооружении нет. Сделан всего в нескольких десятках экземпляров, по схеме это «ПМ», но в магазине всего четыре патрона, пятый в ствол, который тоже укорочен. С виду игрушка, но кладет насмерть. Я его взял «для опробования» в первом отделе Ижевского механического, он совсем рядом, двести метров пройти. Там меня хорошо знают…

Появилась Маша – светлая блузка, длинные ноги в джинсах. Я восхищенно поднял большой палец…

Парк культуры и отдыха, как я уже говорил, расположен около Купола, это другой конец города. Я решил ехать по Карла Маркса, потом – свернуть на Максима Горького. Максима Горького раньше стояла то и дело, но теперь, как пустили дорогу по набережной, пробки рассосались. Это теперь с завода в город не выехать…

Про Карла Маркса и говорить особо нечего, а вот Максима Горького – это одна из самых старых улиц города. Там стоит дом, в котором большевики Ижевска собрались на первую сходку, там раньше был храм, ныне переделанный в кинотеатр «Октябрь», там раньше размещалось правительство – это здание сохранилось, но в нем теперь второстепенные службы сидят. Раньше еще была площадь, но теперь она застроена – там ДК «Ижмаш», а за ним – музей «Ижмаша». Михаил Тимофеевич[61], покойный, там часто появлялся, там же людей принимал. И памятник советским оружейникам, ковавшим победу в ВОВ[62]. Ижевск выдал армии вдвое больше стволов, чем вся промышленность Великобритании.