Моя нежная фея - Мэри Джо Патни

– Почему лорд Грэм повез свою семью в такое опасное для здоровья место, как Индия?

– Эмили и слышать не хотела о том, чтобы отпустить его одного, а сама ни за что не хотела ехать без Мэриан. Грэма собирались послать всего на два года, поэтому они решили, что, это вполне безопасно. Мэриан с рождения была на удивление крепким ребенком. – Эмуорт на мгновение Прикрыл глаза. – Они погибли не от болезни.

– Вы были очень близки с сестрой?

– Эмили была всего на год моложе меня. В детстве мы с ней не разлучались и оставались друзьями до самой ее смерти.

Интересно, а как же с собственностью?.. Насколько Доминик знал, и Эмуорт, и Грэм владели семейными поместьями, Эмили же имела в единоличном владении Уорфилд. Вероятно, они с мужем сделали это поместье постоянным и главным местом жительства. Лучше, однако, не уточнять. Возможно, Эмуорт уже обсуждал эти вопросы с Кайлом.

Они медленно прохаживались вдоль стены с картинами. Большинство портретов изображали мужчин и женщин небольшого роста, хрупких и светловолосых, очень напоминавших Мэриан своим отрешенным видом.

– Поразительное фамильное сходство, – заметил Доминик.

Эмуорт задержался у портрета семьи Тюдоров.

– Жаль, что не осталось изображения самой первой Мэриан. Из семейных архивов можно понять, что она была очень похожа на Мэриан, только волосы черные. А муж ее, норманнский граф, был ярким блондином. Эти черты сохранились в семье на многие поколения. Менялись фамилии и титулы, но кровные признаки передавались в веках, чаще всего по женской линии. Уорфилд никогда не входил в наследную собственность без права отчуждения, поэтому, если не было наследника мужского пола, он переходил к дочери. Моя племянница является прямым потомком первой Мэриан. – Он тяжело вздохнул. – Мне грустно думать, что на этом все и кончится.

Но ведь наверняка есть и другие семейные ветви. Это верно. Но мои сыновья больше похожи на их мать. – Несколько секунд он колебался, по-видимому, не решаясь сказать правду. – Элинор – прекрасная жена и мать, идеальная графиня, но… она так и не смогла принять Мэриан. Она… плохо относится к душевным расстройствам. Когда мальчики были еще маленькими, она беспокоилась за их безопасность.

Доминик все понял: лорд Эмуорт всю жизнь разрывался между семейными обязанностями, требованиями своего положения в обществе и любовью к племяннице. Если бы жена не возражала, он бы, вероятно, взял Мэриан в свой дом и сделал все возможное, чтобы она жила счастливо… чтобы ее любили.

И он, и его племянница заслуживают лучшего, чем пара таких обманщиков, как они с Кайлом.

Вечер прошел за приятной беседой. В гостиной накрыли стол к чаю. В тот момент, когда миссис Маркс наливала чай для лорда Эмуорта, в дверях появилась сменившая туалет Мэриан. Длинное просторное одеяние темного цвета, в восточном стиле, предназначенное для того, чтобы скрыть все, что только можно, от мужского взгляда и предотвратить чьи-то похотливые мысли. Нельзя, однако, сказать, чтобы это срабатывало. Складки темной ткани лишь возбуждали воображение. Во всяком случае, на Доминика они подействовали именно так.

Бесшумно ступая босыми ногами по персидскому ковру, Мэриан прошла по комнате с подносом, на котором стояли три небольшие чаши и лежали тоненькие палочки. Она успела изменить и прическу. Снова заплела волосы в свою обычную косу.

Миссис Ректор встретила ее радостной улыбкой:

– Как это мило. Мэриан сегодня будет рисовать менди в вашу честь, лорд Эмуорт.

Потупив глаза, Мэриан опустилась на колени перед дядей. У Доминика внезапно возникло ощущение, что она лишь играет роль покорной прислужницы и эта роль ее забавляет. Возможно, она видела нечто подобное в Индии и теперь добавила эту роль к коллекции тех образов, в которые поочередно перевоплощалась. Что там у нас уже есть? Покорная прислужница, преданная своему делу садовница, бесплотный дух, буйная дикарка…

Утомленное лицо Эмуорта просияло.

– Я бы хотел что-нибудь вроде браслета, Мэриан. – Он закатал левый рукав и подставил руки.

Она смочила комок ваты водой из чаши, протерла ему кисть. Потом окунула одну из палочек в другую чашу, с разведенной хной. Легкими движениями начала рисовать сложные замысловатые узоры, полностью поглощенная своей работой. По рисунку на кисти Камаля Доминик уже успел убедиться в том, что такие узоры требуют высочайшего искусства.

Он с любопытством отметил, что она подкрасила брови И ресницы, как принято у восточных женщин. На фоне светлой кожи и необычайно светлых волос это производило соблазнительное, возбуждающее впечатление.

Покончив с кистью лорда Эмуорта, Мэриан перешла к миссис Ректор. Та задумчиво смотрела на нее.

– А я бы хотела браслет на лодыжку. Надеюсь, джентльмены не обидятся, если я отвернусь от них?

Она перешла к большому креслу, стоявшему спинкой к камину. Зашуршал шелк – она подняла юбки и сняла чулок. Доминик прихлебывал чай, размышляя о том, как это забавно и в то же время трогательно, когда взрослая женщина способна предаваться детским радостям. .

Ножной браслет занял немало времени. После того как Мэриан покончила с этим, миссис Маркс протянула правую руку. Мэриан нарисовала изящный узор, напоминавший виноградную лозу. Он начинался у среднего пальца и тянулся почти до локтя.

Пока Мэриан трудилась над ее рукой, миссис Маркс давала – пояснения Доминику:

– Необходимо оставить хну на коже на час или два, лорд Максвелл, пока она не высохнет. Потом ее можно смахнуть щеткой, а узор останется. – Глаза ее озорно блеснули. – Вам, вероятно, все это кажется странным?

– Да, это необычно. Но очень мило.

Он ждал того момента, когда Мэриан подойдет к нему, однако, покончив с миссис Маркс, она обошла всех троих, побрызгала на узоры раствором из третьей чаши, после чего грациозно удалилась. Доминик почувствовал сильнейшее разочарование. Может быть, у нее хна кончилась? Или она попросту решила, что он не достоин ее усилий?

Миссис Ректор встала, деликатно прикрыла рот рукой, чтобы скрыть зевок.

– Уже поздно. Я, пожалуй, пойду спать. До завтра.

После ухода Мэриан Доминику тоже не терпелось удалиться. Неужели только сегодня утром он мчался за ней к замку? Столько всего произошло за один день…

Моррисон ожидал его в спальне, чтобы помочь снять тесный – как того требовала мода – фрак Кайла. Не скоро, наверное, он простит ему испорченный в утренних похождениях сюртук. Чувствуя, что не настроен выслушивать неодобрительные замечания слуги, Доминик отослал его. Остальное он в состоянии снять с себя сам.

Наконец-то он один. Он подошел к окну, на ходу развязывая галстук. Внизу геометрические узоры цветника едва различались при слабом свете луны. Ему с самого начала нравился этот цветник, но сегодня, после того как он сам над ним потрудился, – в особенности.