Брат лучшей подруги - Джосс Вуд

– Это деньги, которые нужно будет вернуть. Я и так должна тебе за перелет из Йоханнесбурга сюда и за билет до Лондона. Хотя что-то я, возможно, смогу вернуть, если…

– Тогда тащи свою задницу к компьютеру и ищи информацию про нэцкэ. Мне почему-то кажется, ты не хочешь их продавать.

Роуэн сморщила нос, подумала, стоит ли отрицать, и пожала плечами.

– Я не хочу продавать смеющегося Будду. Но другие продать надо. Не могу позволить себе поблажку за двенадцать тысяч фунтов, особенно когда я должна тебе денег.

Себ прижался лбом к ее лбу:

– Я понимаю, почему тебе хочется его оставить. Он восхитительный. А что до денег, так это все ерунда.

Роуэн погладила его по шее:

– Это важно для меня. Я не могу взять твои деньги.

– Ты можешь мулу преподать урок упрямства, надоеда!

– Знаю. – Она перебирала пальчиками светлые волосы у него на груди. – Слушай, а те огромные сундуки все еще на чердаке?

– Насколько мне известно, да. – Себ сел прямо, озадаченный такой сменой темы. – А что?

– Мы с Калли часто наряжались в платья вашей бабушки. Если я правильно помню, она была настоящей светской львицей в свое время.

Себ умный мальчик, сразу понял, что к чему.

– Ро, ты не можешь надеть платье шестидесяти – семидесятилетней давности! Мокрицы! Пыль!

– Химчистка! И потом, Яс уже сто лет назад избавилась от мокриц. Ты что, никогда не слышал о винтажных платьях? Туфли, думаю, там тоже есть.

– Ты с ума сошла!

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой, или нет?

– Ну ладно. Мы посмотрим. Но если ничего не найдем, я куплю тебе платье, и ты не будешь спорить, договорились?

– Может быть.

Себ поцеловал Роуэн в нос:

– Значит, план действий на сегодня такой: секс, завтрак, для меня быстрый визит в комнату военных действий, для нас обоих поход по местам твоей юности, а потом чердак. И снова секс. И еще секс.

– И, может, секс на десерт. Себ рассмеялся:

– Схватываешь на лету!

«Минимум времени, максимум удовольствий», – подумала Роуэн, когда он поцеловал ее, и все внутри у нее загорелось. Да, прощаться с ним будет ужасно больно.

Не найдя Роуэн ни в одной из комнат внизу, Себ взбежал по ступеням на второй этаж. Вместо того чтобы повернуть налево, поднялся еще выше, миновал закрытые двери в комнаты, которыми не пользовались со времен дедушки и бабушки (какое небрежное отношение к пространству!), и направился к узкой лестнице на чердак.

Интересно, когда он был там последний раз? Пятнадцать лет назад? Двадцать? Калли и Роуэн постоянно играли там, когда он сидел как приклеенный возле компьютера.

Некоторые вещи никогда не меняются. Он планировал большую часть дня провести с Ро, но его команда наткнулась на хитрый файервол на сайте, который требовалось взломать именно сегодня. Потребовались их совместные усилия, чтобы преодолеть преграду. Из-за этого Себ надолго задержался в комнате военных действий и не видел Ро с завтрака. Может, она пошла к себе домой? Сомнительно.

Он заглянул на чердак, огляделся. Совсем не темно и совсем не тесно. Благодаря окнам в крыше, чердак заливал естественный свет. Вокруг валялся привычный хлам, коробки с надписью «Рождественские украшения», старые компьютеры, комплект водных лыж. На горе составленных друг на друга картонных коробок валялась куча спасательных жилетов. Да, часть вещей точно нужно выбросить.

– Ро?

– Себ, налево, – позвала она.

Он повернул и пошел на ее голос, обогнул деревянную перегородку и заморгал от удивления. На грубых покрывалах, которые Роуэн расстелила на полу, лежали вещи из тяжелых старомодных дубовых сундуков, а среди этой горы одежды перед огромным, в полный рост, антикварным зеркалом в дубовой раме стояла Роуэн в блестящем черном платье и туфлях на девятисантиметровых каблуках. Даже с волосами, собранными в неаккуратный хвост, и без макияжа она выглядела восхитительно.

– Как тебе?

– Вот это платье! Ты его на себе краской нарисовала?

– Ха-ха. Твоя бабушка была немного худее меня.

Его бабушка. Себ никогда ее не знал, но ему было интересно, как у кого-нибудь может быть так много одежды. Джинсы, кожаная куртка до бедра, вельветовый плащ, белый льняной костюм.

– Слишком современные вещи для моей бабушки.

– Думаю, это твоей мамы. То, что она забыла. Здесь есть пара симпатичных платьев. Ты не возражаешь?

Себ почувствовал, как горло сжимается, но заставил себя беззаботно пожать плечами:

– Да, пожалуйста. Она ведь все равно оставила это.

Роуэн с сочувствием посмотрела на него. Он надеялся, она промолчит, потому что не обсуждал свою мать. Никогда. Самый длинный разговор о ней состоялся у него с отцом неделю или около того назад.

Роуэн провела руками по бедрам и снова повернулась к зеркалу:

– Что скажешь насчет этого платья?

Он внимательно на нее посмотрел, почувствовал, как во рту пересохло, несколько раз сглотнул. Соблазнительно, соблазнительно, соблазнительно. Он не мог подобрать слов.

– Э-э-э… Роуэн взглянула на отражение и склонила голову:

– Ты прав. Мне никогда не нравился этот оттенок черного.

Как можно принять молчание за несогласие? Она что, сошла с ума? У платья нет бретелек, оно подчеркивает фигуру, открывает спину и ложбинку меж грудей! Из-за него кровь приливала ко вполне конкретному месту. Он ударил себя по виску, чтобы перезагрузить функцию речи.

– Мне очень нравится платье. А черный – это черный. Разве нет?

Роуэн с сочувствием посмотрела на него. Так женщины смотрят на мужчин, когда думают, что у них мышление двухлетних детей.

– Ну конечно, у черного есть оттенки! Обсидиан, перечное зерно, графит, черное дерево, вороново крыло.

Казалось, он попал в параллельную вселенную.

– Перечное зерно – это оттенок черного?!

– Есть много оттенков красного, пожарной машины, вишневый, алый. Почему же у черного не может быть оттенков?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Мне без разницы. – «Я хочу лишь снять с тебя это платье». Чтобы отвлечься от этой мысли, Себ снова огляделся. – Боже правый! Ты только посмотри на всю эту одежду! Я и не знал, что ее тут так много!

Глаза Роуэн светились от удовольствия.

– И она восхитительна! Я отобрала шесть коктейльных платьев, хочу примерить.

– Мне нравится это. Иди в нем. Роуэн покачала головой:

– Нет, оно вечернее, это слишком торжественно для коктейльной вечеринки. Но я просто не могла его не примерить.